На странице: 24 48 96

В мире

30 марта 2010 в 22:02

Кавказ - наше дело

что происходит?, кризис, геополитика, Для всех, В мире

«Отсутствие какой бы то ни было кавказской политики у России … говорит о том, что Россия не понимает значения Северного Кавказа для себя»

Кавказ от активного проявления сепаратизма может спасти только наличие русских поселений - казаков, которые должны иметь право на ношение оружия

Анализ ситуации, приведшей ко вчерашним террористическим актам в московском метрополитене, говорит о том, что «кавказская тема» недоговаривается, несмотря на пафос выступлений в защиту естественных рубежей России.

Мессианство, а не поглощение территорий – вот истинный смысл русского национализма.

Между тем, многое если не явно, то по крайней мере косвенно предвещало трагедию. В недавней статье Сергея Воронцова сделан объективный анализ ситуации с организованной преступностью в Южном и Северо-Кавказском Федеральных Округах. Картина вырисовывается крайне неутешительная. С точки зрения силовой составляющей, на ситуацию оказывают влияние следующие факторы:

Во-первых, геополитическое и экономическое положение ЮФО и СКФО округа обусловливает их в качестве арены столкновения интересов ряда стран, в том числе исламского мира, которые при реализации политических и экономических целей активно опираются на деструктивные силы - сепаратистски настроенные элементы и локальные организованные преступные сообщества;

Во-вторых, Кавказ – не только пересечение геополитических интересов разных стран, но и точка концентрации исторической межэтнической конфликтности, наложенной на горную топографию;

В-третьих, необходимо учитывать и религиозную особенность, когда мусульманские общины – уммы, - являются не только религиозными и политическими организациями. Ислам изначально носил признаки воинского ордена со своим кодексом чести, но религия далеко не однородна. На Кавказе общины исторически соблюдали приверженность различным течениям ислама, традиционных для этого региона, но с развалом СССР на эту территорию стали активно проникать толкования, которые принято считать «ересью» (ко всему прочему, накладываясь и на локальные домусульманские традиции);

В-четвертых, оргпреступность стала представлять из себя состояние как преступности, так и общества в целом.

При этом достаточно очевидно, что проблемы Кавказа связаны с уходом России из региона. Северный Кавказ всегда выпадал из системы «покорения трудом и словом». Россия вышла на южные рубежи, где постоянно шли межэтнические столкновения (что изначально делало регион «проблемным» звеном), руководствуясь политикой собственной безопасности и на протяжении 60 лет была вынуждена вести тяжелые кавказские войны. Встреча двух миров развивалась по болезненному конфронтационному сценарию. «Буферность» Северного Кавказа происходит из его приобретения по принципу «событийности» и вынужденному подчинению «европейскому вектору». При этом нужно отдавать себе отчет: если регион входит в состав России, мирно или не добровольно, он воспринимается и через встречу православия и ислама, державности и пантюркизма.

Титульность русской нации, метрополийность ее культуры и ее особого менталитета, стремление не к праву, а к правде, являлась тем цементом, на котором создавалась и стояла империя. И если Запад предпочитал скупать местные элиты, то Россия предпочитала долгий путь «экстернационализма», надежно вовлекая местных лидеров в общегосударственный административный слой, налаживая промышленную и социальную инфраструктуру. При этом на Кавказе уважают и силу (в тысячелетней инерции противоборства воспроизводя отношения «сила-противодействие») - такой силой стало наличие военизированных казачьих поселений, обеспечивающих мир в регионе.

Известный социолог-исследователь наций как «воображаемых сообществ» Бенедикт Андерсон [1] признает, что «руссификация» была удачным инструментом для примирения местных народов империи. Русский национализм - явление «мессианского самосознания» - другого толка, чем «традиционный национализм», который свойственен польскому, грузинскому, литовскому и другим обладателям националистических государств, где националистические лозунги умело подхватывались и разогревались людьми, выступающими под иными идейными знаменами. Русский национализм спокойно принимал в состав России народы на условиях ограниченной автономии.

Русский национализм живет временем реконструкции исторической преемственности православной, духовной цивилизации. Пространственную организацию он традиционно отдавал на откуп государству, геополитика всегда воспринималась не самостоятельно, а приложением к духовности и «почве». Мессианство, а не поглощение территорий – вот истинный смысл русского национализма.

Проблема в том, что это самосознание, или «духовный национализм», на протяжении последних 90 лет старательно вытравливалось коммунистической, а затем и посткоммунистической властью – когда любая идеология объявлена «неконституционной», а разработка национальной идеи просто манкируется…

Мир на Северном Кавказе возможен только при уравнивании прав суверенов с возможностью обращения к «высшему императиву»

При этом нельзя не согласиться с утверждением, что «все проблемы России, связанные с Северным Кавказом, не являются естественными, но есть результат отстранения государства от этого региона», как говорит в своем тексте А. К. Дегтярев. Россия потеряло контроль, что повлекло за собой трагедию – в том числе и вчерашние теракты в московском метро.

Если в большевистский период казачьи поселения, регулирующие и примиряющие Кавказ, были заменены жёсткостью режима, то отмена контроля с развалом Советского Союза и последующий период «тотальной либерализации» неминуемо повлек резкий взлет преступности и сепаратизма региона. Ослабление давления государства взорвало ситуацию. С развалом СССР Россия перестала восприниматься центром, бессилие породило переход кавказский республик с равновесных отношений на обращение к «древнему» прошлому, чтобы отыскать в нем основания для причисления «спорных» территорий. Русское население не только осталось без защиты центральной власти, но и было лишено возможности для самозащиты, что неминуемо повлекло его фактический геноцид.

Северный Кавказ не воспроизводит «стандартный» российский геополитический образ, находясь в условиях «чересполосицы», обильной культурными и языковыми барьерами. Геополитическое движение русских без препятствий имело «широтную» равнинную экспансию с созданием подвижных «рубежей». Камень Кавказа выступил естественным препятствием пахарю, дрейф по меридиану стал оборачиваться трансформацией «открытости» русского народа в легитимацию превосходства победившего.

Массовый уход русских с Северного Кавказа произошел в начале 90-е годы, но процесс экспансии горцев на равнину был заложен в пятидесятые годы ХХ века под видом их переселения из неперспективных сел. Горские народы воссоздали свое общество на равнине, обращаясь к горам, как к «родине предков». Чечня, которая являлась форпостом русской цивилизации (многочисленное, компактно проживающее русское население, развитые транспортные коммуникации, образцовое равнинное пространство), превратилась в степной аул, и только русские названия бывших казачьих станиц, напоминают об ушедшем прошлом. Но «Чечня» была во многом сконструирована «глобальным нефтяным бизнесом». Ельцинский голем «сембанкирщины» был отдать все ради персональной выгоды.

Московско-питерский космополитизм, находясь в тени Запада, забыл историческую последовательностью движения на Восток, ставшее самоопределением нации. В обществе распространяется дурная мысль «о духе нестабильности», выстраивая «стройные аргументы» почерпнутые в нетленке Бжезинского «Великая шахматная доска». Поразительна была «откровенность» А. Солженицына: чтобы сберечь себя, Россия должна отступить с Северного Кавказа.

Геополитическая важность Северного Кавказа определяется коммуникационными ресурсами, близостью к Ближнему Востоку, влиянием на процессы в Черноморском бассейне. Кроме того, это российский регион, интегрированный в российскую духовную и политическую общность, и Россия не уходит ни из Европы, ни из Азии. Северный Кавказ несет черты геополитического риска, но за свою безопасность, как и за безопасность тех, кто уже однажды вошел в нашу общность, нужно отвечать.

Оставлять этот регион по совету того же Солженицина не просто глупо, а преступно – с окончательным уходом России (не говоря о потери важной геополитической точки) пожар только разгорится – вспыхнут межэтнические конфликты, наложенные на притязания соседних стран и традиционную политику англосаксов – можно не сомневаться, что «порядок» здесь будет обеспечен только вдоль пути транспортировки углеводородов - напрасно кавказские националисты видят регион в геополитической аморфности.

«Развязать» северокавказский «гордиев узел» можно только воспроизведением исходного геополитического состояния, помня при этом, что вектор уважения в этой зоне симметричен вектору силы. Мир на Северном Кавказе возможен только при уравнивании прав суверенов с возможностью обращения к «высшему императиву».

Кавказ от активного проявления сепаратизма может спасти только наличие русских поселений - казаков, которые должны иметь право на ношение оружия, и уравнивающая всех (эгалитарная) форма управления для конкретного региона. По крайней мере, на том этапе, когда этот регион имеет явно дотационный характер.

* * *

[1] Андерсон определяет нацию как «воображённое политическое сообщество, и воображается оно как что-то неизбежно ограниченное, но в то же время суверенное». Воображаемое сообщество отличается от реального сообщества, потому что оно не может быть основанным на повседневном общении лицом к лицу его участников. Вместо этого, его участники удерживают в своём сознании ментальный образ своего сходства. Нация является воображённой, «поскольку члены даже самой маленькой нации никогда не будут знать большинства своих собратьев-по-нации, встречаться с ними или даже слышать о них, в то время как в умах каждого из них живет образ их общности».

Эти сообщества являются воображаемыми как нечто ограниченное и вместе с тем суверенное. Ограниченное - потому что нация всегда подразумевает существование других наций. Нация - это не всё человечество и специфика ее феномена именно в противопоставлении другим нациям. Суверенное - потому что нации всегда стремятся к автономии. Залог этой автономии - суверенное государство.

Кроме того, нации являются сообществом потому что «независимо от фактического неравенства и эксплуатации, которые в каждой нации могут существовать, нация всегда понимается как глубокое, горизонтальное товарищество. В конечном счете, именно это братство на протяжении двух последних столетий дает многим миллионам людей возможность не столько убивать, сколько добровольно умирать за такие ограниченные продукты воображения».

Разработка своей теории национализма Андерсона связана с его представлением о том, что ни марксистская, ни либеральная теория не способна дать адекватное объяснение этому явлению.

Кирилл Мямлин

источник - http://evrazia.org/article/1295

lordglyk

29 марта 2010 в 00:30

Проект "Прямая демократия"

демократия, В мире

alt

По официальной версии существования нашего мира в большинстве цивилизованных стран установилась представительная демократия. Это такой тип демократии, когда широкие круги интересов народа представлены отдельными личностями во власти и учитываются при принятии государственных решений.
Конечно по факту это достаточное искажено. Чересчур уж длительная цепочка передачи мнений получается. Да и учитывать мнения нескольких тысяч человек депутатами областных советов, или несколько миллионов мнений депутатами в государственной думе крайне затруднительно, как мне кажется. Из-за этого и возникают казусы, когда вроде бы народ говорит: нет, здесь строить нельзя, а депутат говорит, что можно. Он не виноват, просто так ему передала народные интересы какая-нибудь инвестиционная строительная компания, подтвердив это дополнительной кучкой наличности. И не надо говорить, что депутаты воруют. Они не воруют. Они получают премии при выполнении народной воли. Просто эта воля представлена теми, кто может добиться внимания депутата и подтвердить это выделением дополнительной премии к зарплате народного избранника.

А в древней истории нашей цивилизации давно уже высказано мнение, что отличным государственным устройством является то устройство, когда каждое мнение имеет значение. И твое тоже. Называется это "прямой демократией". При такой политической системе жили и древние греки. И мы, славяне, в свое время тоже так жили. Может стоит повернуть время вспять?
Прямая демократия исчезла, задавленная растущим числом людей и усложнением государственного аппарата. В самом деле, представьте себе какой должна быть площадь, чтобы мы собирались на ней всей страной и решали государственные вопросы? В конечном итоге политическими лидерами было принято превосходное решение, что нет необходимости учитывать мнения всех людей, а государством должна управлять воля одного человека. Иначе будет беспорядок в нашем королевстве. Так родилась монархия.

Монархия родилась из необходимости принимать решения единолично, потому что не было никакой физической возможности учитывать плюрализм мнений несколько сотен тысяч человек. А в дальнейшем монархи стали естественным образом учитывать мнения тех, кто поддерживал и развивал их власть. Особенно путем денежных вливаний и военной силы. Теперь посчитайте, сколько человеческих мнений приходится на выбранного вами депутата. Он, бедняга, и рад был бы работать в поте лица, но он человек и слаб. Простим ему и всем тем народным и божьим избранникам, которые сейчас представляют нашу народную волю во власти. И нечего ругаться, что вас, дескать не слушают, а в государстве воруют. Это естественно.

Впрочем, такой порядок можно изменить. Правительство сегодня выделяет громадные деньги на национальные проекты. Каким же еще более приятным для населения и выгодным вложением для общества в целом будет национальный проект по построению информационной системы учета голосов при голосовании за решения правительства. Выходишь этак рано утром на просторы интернет, заходишь на сайт правительства... Эгей! Да там же тебя голосование ждет. Куда поместить стабилизационный фонд Российской Федерации? И варианты даны: Китай, USA, Германия или у себя оставить? Голосуй - не будь овощем!
А представляете, сколько денег можно сэкономить на обеспечении аппарата парламента? А сколько счастливых людей наконец смогут сбросить с себя груз народной ответственности и вернуться к преподаванию, станку, кирпичам или юриспруденции (это к вам Владимир Вольфович)? Сколько денег сэкономим и вернем людей к нормальной работе и семейной жизни?
При учете развития информационных технологий на сегодняшний день мне кажется вполне вероятным создание такой системы, тем более, что и так ежедневно мы голосуем за то, какое блюдо любим или у кого уши длиннее.

Итак, дорогие товарищи, представляю вам национальный проект "Прямая демократия". Найдутся инвесторы со стороны правительства? Впрочем, если не найдутся, то что мешает нам сделать альтернативные проект и противопоставить ее представительской системе? Просто мечтаю о проекте www.golosovalka.net, который бы делал голосование по всем решениям правительства. Если у кого есть идеи, с удовольствием выслушаю.

* перепост проекта специально для Новосибирска

Группа в контакте http://vkontakte.ru/club8167861

katehon

28 марта 2010 в 13:37

Про пирожки

В мире

Очень трогательная статья

Британский театр «Роял корт» совместно с фестивалем «Золотая маска» проводил в Москве семинар по документальному театру. В нем участвовали двенадцать режиссеров кино и театра и драматургов, среди которых была и я

Иногда улыбаться людям и быть приветливым легко и приятно, но бывает, просто убил бы того, кто рядом стоит, разговаривает и, если вдуматься, ничего ужасного тебе не делает. Я часто думаю, почему у людей бывают такие фазы. И особенно у меня— у людей-то еще ладно.

Задание нам поступило такое: разбиться на пары, найти в пяти минутах ходьбы от помещения, где проводились занятия, целый мир — с особыми законами, реальностью, обитателями — и описать его.

И мы с драматургом Настей Брауэр пошли в монастырь. Там ужасно вкусно пахло пирож ками. Навстречу шел молодой человек.

— Заходите на выставку, — говорит. — У нас тут фото из Крыма.

Мы говорим:

— Выставка выставкой, но у вас тут подозрительно пирожками пахнет.

Тут молодой человек назвался иереем Димитрием и повел нас в пекарню. И мы пошли за ним, как Алисы за белым кроликом.

Пекарней заведовал отец Варсонофий. Он косил на один глаз и был очень приветлив. Мы и рта открыть не успели, как он стал нас кормить, усадив за длинный стол. На столе стояли кувшины с компотом, корзинки с печеньем, вазочки с вишневым вареньем. Пробегала туда-сюда деловая посудомойка — узбечка Аня. Отец Варсонофий сто раз повторил, что почему-то очень нам рад, и с извинениями подал обед.

— Суп — простите, на подсолнечном масле. Перловка — простите, с грибным соусом, но очень вкусная. Люди не знают, что такое печь, — задумчиво подытожил он. — Уходит эта культура — пирожки.

— Вы в метро редко спускаетесь, отец Варсонофий, — сказал иерей Димитрий. — Там полно пирожков.

— Это разве пирожки? Это не пойми что, — вздохнул монах. — Никто уже пирожки не ест. А у нас по старинке все. И наместник приходит каждый день, проверяет, разламывает, пробует. Какие бы пирожки ни были, говорит строго, что тесто надо раскатывать тоньше. Ну, мы и раскатываем.

Я ем, вкусно ужасно, но не покидает ощущение, что мы какие-то самозванки. Может, здесь бомжи питаются или какие-то местные сотрудники, а мы сидим и лопаем чужую перловку.

— Тут братия обедает, в соседней трапезной, — успокоил меня Варсонофий и повел смотреть. Трапезная расписана недавно, краски яркие. В углу пианино, накрытое простыней, на нем кудрявятся фикусы, на столе самовар с баранками.

— Братия не просто обедает, — сказал вдруг Варсонофий, и под гулкими сводами его речь зазвучала как проповедь. — Монах должен постоянно присутствие Божие ощущать, а не плоть услаждать. Поэтому мы читаем. Что? Да вот хотя бы «Поучение святых отцов». Например, «чтобы избегать грехов, надобно размышлять об их последствиях». Или вот: «Один монах, приняв жидовскую веру, был изъеден червями».

Да, говорим, мрачноватый фон для чревоугодия. Варсонофий помолчал, будто решал, говорить нам или нет, и сказал:

— У меня сейчас прохождение послушания кротости и смирения. Ну, вы, наверное, заметили. Я всем рад, со всеми приветлив, как бы тяжело мне ни было. Но у меня пока это больше искусственное. Я вот два года в монастыре — и только сейчас стал ощущать
радость при виде людей.

Господи, да если даже монахи специально себя заставляют людям улыбаться, тогда ясно, почему мирянам хочется порой кого-нибудь убить. Я спросила, сколько же длится эта фаза кротости.

— Всю жизнь, — сказал Варсонофий и улыбнулся.

Раньше он работал санитаром в нейрохирургическом отделении в Бурденко. Говорит, что уже тогда был не очень-то и злым — больные не жаловались. Но понял, насколько важно быть добрым, когда сам попал в реанимацию, где ему достались не самые гуманные медсестры на свете. Монахом Варсонофий хотел стать с десяти лет: он сам детдомовский, в детстве его очень испугал один воспитатель, и он решил, что уйдет в монастырь. Но случилось это только в сорок лет.

— Вот я по шестнадцать часов тут занят, — сказал он. — А столы опустеют, приду в келью после молитвы — и чувство тоски вечером. Утром бегу к братьям с радостью.

Я подумала: наверное, это сложно, когда каждый день сперва приходит наместник и ломает твои пирожки, потом тети в платочках, потом накрашенные девицы в джинсах, которые не могут осилить порцию перловки с грибами, потому что они на диете, а ты сиди и отвечай на все их расспросы, потому что у них, видите ли, драматургический семинар.

— Приходите каждый день, я вас буду ждать, обедом кормить, — сказал Варсонофий.

А я напоследок спросила его, как же достичь кротости.

— Люди должны любить людей. Важно к этому прийти. Пусть даже искусственно, через силу заставлять себя любить людей, радоваться им и быть добрым.

И добавил:

— Особенно в общественном транспорте.

Саша Денисова

Фото: Митя Гурин

источник - http://www.rusrep.ru/2010/10/fazy_krutosti/

katehon

26 марта 2010 в 17:16

Особое мнение / Среда, 24.03.2010: Михаил Хазин, экономист

модернизация россии, что происходит?, экономический кризис, просто о сложном, В мире

Отличная передача! От раза к разу всё острее и смешнее.

Хазин зацепил «ведущую» Чубайсом. Ведь далеко не секрет, что для «Эха» Чубайс, Гайдар, Немцов и прочие — это практичeски «герои России». А тут такое откровенное заявление на их человека. Забеспокоилась бедняжечка. Но девушка настолько непрофессиональна (а проще говоря — глупа), что кроме заикания ничего не смогла сказать. Да и всё в этом деле настолько очевидно, что она была просто смешна, пытаясь хоть как-то защитить Чубайса.

стенограмма

...

А. САМСОНОВА: 17 часов 8 минут. Это время программы «Особое мнение». Меня зовут Тоня Самсонова. Я сегодня беседую с Михаилом Хазиным, экономистом, президентом консалтинговой компании «НЕОКОН». Здравствуйте.

М. ХАЗИН: Добрый день.

А. САМСОНОВА: Волшебная история произошла с немецкой компанией «Даймлер», попалась она на откатах в 22 странах, и власти США обвиняют эту компанию в даче взяток представительствам и представителям, как минимум, 22-х иностранных государствах. Пока это не подтверждено, но, возможно, «Даймлеру» придется выплатить США штраф в размере 185 млн. долларов. Среди этих 22 стран есть и Россия. По данным, «Даймлер» потратила на откаты в России 3 млн. евро в обмен на заключенные контракты.

М. ХАЗИН: Маловато что-то. Был такой фильм «Все женщины делают это». Я просто вспоминаю, когда был знаменитый скандал с компанией «Энрон», то кто-то меня спрашивал: «А как же они вот так вот?..» Я говорю: «Вам что, не приходило в голову, что это общая практика?» На самом деле, безусловно, это общая практика, тут никуда не денешься. У тех же США рыльце в пушку: они всех подслушивают, есть такая программа «Эшелон», как известно, которая прослушивает всё и вся. Поэтому бессмысленно предъявлять претензии.

Я понимаю, что США сегодня кровно заинтересованы в защите отечественных производителей, история с «Тойотой», с «Ниссаном» в этом смысле очень показательна. Пока всё было хорошо, была конкуренция. Как только ситуация стала стремительно ухудшаться, с конкуренцией решили бороться радикальными методами: все компании равны, но отечественные равны особенно – в полном соответствии с классиком.

Я бы сказал, что то, что сейчас происходит, кризис, это разрушение мифов очень многих: мифов о свободных рынках, мифов о демократических отношениях между государствами и прочие вещи. Это известная штука, что богатое государство может себе много чего позволить, даже демократию и некую фронду.

А. САМСОНОВА: И, о господи, даже борьбу с коррупцией.

М. ХАЗИН: Ну да, только очень аккуратную. Потому что если государство богатое, ну чего бороться с коррупцией – всё хорошо. А вот когда плохо, то нужно искать виновных и уничтожать конкурентов. И тут все средства хороши. По этой причине я считаю, что такого рода истории – не важно, поиски коррупционеров, поиски любых виновных, – они будут всё время усиливаться очень сильно. Классический пример, от которого у меня, признаться, челюсть отвисла. Дело даже не в содержании, а в реакции.

Президент Обама пробивает через Конгресс законопроект о реформе медицинского обеспечения в стране. Есть доводы «за», есть доводы «против». Я считаю, что Обама прав. Но я при этом исхожу из того, что жизненный уровень населения США будет резко падать. И в этой ситуации для Обамы, как для ответственного лидера своей страны, недопустимо, чтобы треть населения была лишена возможности получать медицинскую помощь. Те люди, которые живут в США, возможно, считают, что кризис уже закончился, и в этом смысле не то что трети, десяти процентов не будет. Но Обама подписывает законопроект. И в тот же день 14 штатов подают в Верховный суд его опротестовывать.

Это свидетельство очень сильной внутренней напряженности в обществе. Ну зачем в тот же день? Давайте разберемся, какая будет практика исполнения, как это всё будет устроено, давайте спорить по отдельным применениям, давайте спорить о масштабах увеличения налогообложения. Но вот так вот – это означает, что неладно что-то в королевстве датском.

А. САМСОНОВА: Михаил, позвольте одно предложение. У нас сейчас возникло две темы: одна связана с коррупцией и «Даймлером», другая – важная тема – с законом о здравоохранении.

М. ХАЗИН: Это одна тема.

А. САМСОНОВА: Можно только про «Даймлера» я вас спрошу. Вы говорите, что США таким образом борются с конкуренцией на внутреннем рынке. Чем компания «Даймлер Крайслер» вредит США, что она разворачивает такую кампанию?

М. ХАЗИН: «Даймлер» уже не «Крайслер». «Крайслер» уже продан, его купила группа «Фиат».

А. САМСОНОВА: Чем компания «Даймлер» так сильно насолила властям США, что они решили…

М. ХАЗИН: Я не занимаюсь специально изучением компании «Даймлер».

А. САМСОНОВА: Вы просто говорите, что США всё это делает для защиты внутренних производителей.

М. ХАЗИН: Вот чем навредили «Тойота» и «Ниссан», я хорошо понимаю.

А. САМСОНОВА: Тогда почему вы говорите, что США это делают для борьбы с «Даймлером»?

М. ХАЗИН: Они это делают ради борьбы с конкурентами, а не ради борьбы с конкретным «Даймлером». Почему они выбрали «Даймлер», я не знаю, это какие-то внутренние вещи. Но то, что такого рода истории, как с «Тойотой», с «Ниссаном», с «Даймлером», сейчас будут увеличиваться, это однозначно.

А. САМСОНОВА: Тогда еще один вопрос. «Даймлер» работает в России. Мы не первый день слышим о том, что в России есть коррупция, но как-то казалось, что иностранные компании, может быть, в силу той международной компании, как-то они чище, чем российские. Можно ли в России быть представительством иностранной компании и не участвовать в коррупции?

М. ХАЗИН: Я вообще не понимаю, как можно в нашем мире не участвовать в коррупции. Еще раз повторяю, я не знаю ни одной страны, где бы ни было коррупции, вообще ни одной. Другое дело, что у нас не коррупция, а взяточничество. Условно разделить можно так. Коррупция – это когда человек берет деньги за то, что он исполняет свои служебные обязанности.

Условно говоря, есть две компании, я чиновник, я должен принять решение – либо сюда, либо сюда, и я вполне резонно считаю, что поскольку я в данный момент оказал благодеяние именной этой компании, а не той, она должна меня отблагодарить. Как чиновник, с точки зрения государства, я никаких не делают неприятностей, потому что я всё равно должен выбрать. Можно, конечно, предположить, что компания, которую я выбрал, из-за того, что она дала мне взятку, увеличит стоимость своих услуг на нашем рынке, но, по большому счету, эта взятка по сравнению с общим объемом такая маленькая, что это всё несерьезно.

А взяточничество, которое у нас, это очень интересная штука. Это плата за место. Грубо говоря, человек говорит: «Я ставлю подпись на этой бумажке, и за это мне дают деньги». При этом что в этой бумажке написано и свои служебные обязанности – меня это совершенно не волнует. Соответственно, я подписал бумажку – за это будьте любезны дать денег. А при этом получится у вас работать, не получится, меня не касается. Иными словами, во всем мире, с точки зрения коррупции, деньги берут за то, чтобы все-таки процессы шли, а у нас берут деньги и ничего не делают. И вот это плохо.

А. САМСОНОВА: Есть компании в России, пусть российские, пусть иностранные, которые не участвуют в коррупции.

М. ХАЗИН: Не знаю, может, и есть.

А. САМСОНОВА: Теоретически можно такое предположить?

М. ХАЗИН: Теоретически, наверное, можно.

А. САМСОНОВА: Еще интересно про «Даймлер». США обвиняют в том, что в 22-х странах это происходило. Почему только США из этих 22 стран начало бороться с коррупцией? Остальным это неважно?

М. ХАЗИН: Вот это меня совершенно не волнует. Почему это делают США, я уже объяснил.

А. САМСОНОВА: А почему не делает Россия?

М. ХАЗИН: Это вы меня спрашиваете?

А. САМСОНОВА: Да.

М. ХАЗИН: Спросите Владимира Владимировича Путина или Дмитрия Анатольевича Медведева. Может быть, они вам объяснят. У меня ощущение такое, что одно дело – говорить слова, другое дело – делать дела. Я пока вообще не вижу, чтобы кто-нибудь какие-нибудь дела делал. Результатов не видно.

А. САМСОНОВА: Еще один коррупционный скандал связан с большим московским чиновником – г-ном Рябининым. По версии следственного комитета, он вынудил предпринимателя, личность которого не разглашается, по подложным документам передать своей дочери помещение площадью 200 квадратных метров, в 600 тысяч долларов оно оценивается. Мэрия сейчас заявила о невиновности заместителя Лужкова. Действительно, еще нет никакого приговора, только следствие. Но должно ли такое серьезное подозрение являться достаточным основанием для отставки чиновника до того, как был суд?

М. ХАЗИН: В этой студии где-то полгода тому назад меня спрашивали: «Если бы президентом были вы, чтобы бы вы сделали?» Я бы сделал очень простую вещь, я тогда же об этом и сказал. Все чиновники должны подать, принести две бумаги: одни бумаги – стоимость имущества, другие бумаги – полученные официально доходы, с которых уплачены налоги. Если стоимость имущества оказывается больше, чиновник увольняется с госслужбы. Никаких уголовных дел, просто увольняется с госслужбы. Я понимаю, что у нас из трех миллионов чиновников осталось бы сто человек. Ну и ладно. От них всё равно пользы не очень много, от большинства. Вот и давайте разбираться. Если кто-то считает, что у г-на Рябинина стоимость имущества существенно меньше, чем объем зарплаты, которую он получил, тогда это навет. А если стоимость его имущества больше, чем зарплата, которую он получил, то обвинители имеют моральное право об этом говорить вслух.

А. САМСОНОВА: А если до того, как он стал государственным чиновником, он был бизнесменом?

М. ХАЗИН: Еще раз повторяю, речь идет о налогах. Он заплатил налоги с некой суммы. Был он бизнесменом, не был бизнесменом – какая разница? Ну, был бизнесменом, у него написано, что он получил зарплату аж 120 тысяч долларов. Вот, пожалуйста, предъявите, что у вас имущество не превышает 120 тысяч долларов.

А. САМСОНОВА: Еще одна история, которая напрямую связана с коррупцией. Это история про рост российского ВВП. Всемирный банк очень оптимистично сегодня выступил, он повысил прогноз роста российского ВВП в 2010 году до 5,5%, в 2011-м году – 3 до 3,5%. В этом смысле мне интересно, разделяете ли вы оптимизм Всемирного банка, с одной стороны. А с другой стороны – чем такой рост может быть обеспечен?

М. ХАЗИН: Это же не сценарный расчет. Иными словами, при наличии некоторых условий рост может быть такой. Бывают такие условия? Да, бывают.

А. САМСОНОВА: Цена на нефть.

М. ХАЗИН: Например. Можно всякое придумать. Хорошо, цена на нефть, годится. Пускай она будет 300 долларов за баррель. И будет счастье. Другой вопрос, а какова вероятность этого сценария. Тут мы немедленно вылезаем в самые разные вещи. Потому что на самом деле прогнозы мирового банка, с нашей точки зрения, с точки зрения компании «НЕОКОН», мягко говоря, неадекватны. Причем неадекватны они по системным причинам. Они изначально выбрали модель, в рамках которой у нас не то чтобы всё хорошо, но мы из кризиса выходим. На самом деле мы из кризиса не выходим, кризис продолжается и будет продолжаться дальше.

В этом смысле рассчитывать на то, что всё будет хорошо, наивно. Ну, хорошо, Мировому банку так нравится. Кроме того, нужно понимать, что Мировой банк – это система, тесно ассоциированная с мировой финансовой элитой, которая совершенно не хочет нести ответственность за то, что произошло в последние годы, и уж тем более не хочет нести ответственность за то, что произойдет. Поэтому она, соответственно, всем втирает очки, условно говоря.

А. САМСОНОВА: Таким образом, в позитивных прогнозах Мирового банка мы что, должны видеть неправильность – с точки зрения компании «НЕОКОН», например, – неправильность аналитических моделей, или это злой умысел или еще какой-то умысел?

М. ХАЗИН: Это не есть злой умысел, с точки зрения того, что это заговор. Это не заговор. Это, если угодно, самоуговаривания: «всё хорошо, прекрасная маркиза», все поют хором, «раскинулось море широко». А на самом деле та модель, которую они используют для описания реальности, сегодня реальности не соответствует. У нас своя модель, из нее следуют другие результаты. Пока наша модель более адекватна по тому, что было.

А. САМСОНОВА: Один из важных показателей, который Всемирный банк использует в своих прогнозах, это прогноз цены на нефть. В этом смысле обидно видеть, насколько сильно от нефти зависит прогноз роста ВВП. Может быть, чтобы нам не было так обидно, создается проект Силиконовой долины. Вчера Медведев сказал, кто же будет его возглавлять. Его возглавит глава группы компаний «Ренова» Виктор Вексельберг. Для начала просто интересно ваше отношение к такому назначению.

М. ХАЗИН: Не знаю. Я не знаю, какая цель у Медведева. Что он хочет?

А. САМСОНОВА: А цель Силиконовой долины вам понятна?

М. ХАЗИН: Я не понимаю, чего он хочет сделать.

А. САМСОНОВА: Т.е. вы этот проект не видите как реальный?

М. ХАЗИН: Еще раз повторяю, я не понимаю, что он хочет. Может быть, это гениальная идея. Но я не знаю, что это. Мне не понятно. Если речь идет о том, чтобы распилить деньги… Вот чем занимается Чубайс, я понимаю: ему выделили бюджет, он его пилит. Никаких результатов там не будет никогда, но, собственно, никто и не планирует результат, это очевидно. Последняя их вещь – это они собираются создавать фонд на Западе. Это чистый вывод капитала.

А. САМСОНОВА: А почему вам это очевидно? Просто мне, например, не очевидно.

М. ХАЗИН: Потому что я знаю Чубайса.

А. САМСОНОВА: Т.е. просто из личного отношения к Чубайсу.

М. ХАЗИН: Я просто знаю Чубайса. Я сидел в администрации президента и контролировал его деятельность на посту первого вице-премьера. Я знаю, как он работает, я знаю, кто у него работает.

А. САМСОНОВА: Он нечистоплотен, по вашему мнению?

М. ХАЗИН: Причем здесь это? Это к чистоплотности не имеет отношения.

А. САМСОНОВА: Это серьезное обвинение – он пилит бюджет. Это почти уголовное обвинение. Вы же его на чем-то строите.

М. ХАЗИН: Распил бюджетов – это не уголовный термин, это термин художественный.

А. САМСОНОВА: Хорошо. Что этот эвфемизм под собой скрывает?

М. ХАЗИН: Соответственно, у вас имеется некоторое количество формальных проектов, под которые реально выделяются деньги, из которых нет никаких результатов.

А. САМСОНОВА: А когда вы контролировали его деятельность, вы каким-то образом пытались… если не возбуждать дела…

М. ХАЗИН: Я не возбуждаю дела. Администрация президента не возбуждает дела.

А. САМСОНОВА: Безусловно. Но вот вы видите, что человек занимается не тем, чем должен был бы. Что вы сделали?

М. ХАЗИН: Его уволили, между прочим, по итогам, 23 марта 1998 года.

А. САМСОНОВА: Но теперь у него должность, где он, по вашему мнению, занимается тем же самым.

М. ХАЗИН: Кто его назначал, с того и спрашивайте. Меня почему вы спрашиваете?

А. САМСОНОВА: Потому что вы его обвиняете.

М. ХАЗИН: Я его не обвиняю, я просто констатирую факт. Покажите мне хотя бы один успешный пример деятельности Чубайса.

А. САМСОНОВА: Покажите мне пример, почему его можно называть распильщиком.

М. ХАЗИН: Потому что деньги выделяются и исчезают. Эффекта никакого нет.

А. САМСОНОВА: Потому что это рассчитано на долгосрочную перспективу, например.

М. ХАЗИН: Хорошо. Вы считаете, что будет перспектива, давайте поговорим через 10 лет.

А. САМСОНОВА: Я просто пытаюсь понять.

М. ХАЗИН: Я вижу результат деятельности. Я его знаю с 1995 года. Я вижу результаты. Точнее сказать, отсутствие результатов. Отсутствие денег вижу, отсутствие результатов тоже вижу. Дальше я делаю естественный прогноз.

А. САМСОНОВА: Ваш прогноз по поводу Силиконовой долины. Есть какие-то основания считать, что будет всё по-другому у нас?

М. ХАЗИН: По-другому что? Цель какая?

А. САМСОНОВА: Будут результаты.

М. ХАЗИН: Какие результаты?

А. САМСОНОВА: Какие-то. Силиконовая долина, диверсификация экономики, какие-то разработки.

М. ХАЗИН: Какая может быть диверсификация экономики от того… Я не вижу постановки задач. Какой результат хотят получить от проекта, который называется у нас Силиконовая долина? Что хотят получить? Инновации? Что это такое?

А. САМСОНОВА: Вы бы не выделяли деньги на это пока что.

М. ХАЗИН: Я не знаю. Если бы была задача – сделать некоторые проекты по части диверсификации российской экономики, то я бы делал немножко другое. Что касается инноваций, то, с точки зрения экономики, я не вижу сегодня успешности самой инновационной модели. Это просто невозможно. Я напоминаю, что современная экономическая модель возникла в начале 80-х, в 1981 году. Она была разработана при президенте Картере, но Картер на второй срок не избрался, поэтому эта модель получила название рейганомика. Разрабатывала ее группа экспертов, одним из лидеров был Пол Волкер, который ныне советник Обамы. В чем состояла суть этой модели? В стимулировании спроса домохозяйств, в кредитовании домохозяйств. Собственно, что сейчас происходит – происходит обвал этого кредитного пузыря. Слишком много давало.

А. САМСОНОВА: Произошел.

М. ХАЗИН: Он пока только начался. Вопрос – а зачем они это делали? Ну что, из любви к искусству, что ли? Не давали, не давали денег и вдруг неожиданно стали давать деньги домохозяйствам. Ситуация очень простая. В 70-е годы в США был кризис, и падали доходы домохозяйств. А когда у домохозяйств падают доходы, они категорически отказываются покупать инновации. Они не покупают новое, потому что у них не хватает денег на старое. Грубо говоря, если у вас с трудом хватает денег, чтобы выплатить очередной взнос за дом, в котором вы живете, который куплен в рассрочку на 30 лет, или чтобы насобирать деньги на то, чтобы ребенок поступил в колледж, то вы не будете покупать персональный компьютер, вы без этого переживете. Это сегодня без него никто жить не может, а тогда он стоил дороже, и было совершенно не понятно, для чего он нужен. Игрушка.

Такая же ситуация сегодня. Жизненный уровень населения падает во всем мире, безработица растет. В США по одному показателю – 10% безработица, по другому – уже скорее 18% безработица. Это очень много – 18%, с учетом неполной занятости. И в Европе тоже растет безработица, и в России растет безработица. И в этой ситуации вкладывать деньги в инновации… Кто их купит? Пока вы не объясните, кто и почему это купит, это бессмысленно.

Хорошо, когда это какие-то фильтры Петрика, под которые Министерство финансов заставляют выдавать деньги, потому что в противном случае партия «Единая Россия» отказывается утверждать бюджет. Но это как раз не имеет никакого отношения к инновациям, это совершено другой механизм. А инновации для кого? Сколько Чубайс уже этими нанотехнологиями занимается? Два года? Вот что они сделали за два года? Я знаю людей, которые реально какие-то инновации делают. Более того, я даже знаю людей, которые их реализовывают. Более того, я даже знаю людей, которые на этом заработали довольно большие деньги сами.

Что сделала команда Чубайса? Сама по себе схема чистых инноваций сегодня не работает по экономическим причинам. И это, кстати, большая проблема. Грубо говоря, 30 лет вас учили менеджменту в соответствии с некоторыми моделями. Собственно, у Чубайса вся команда – те, которые молодые, – они все с дипломами MBA, техникума советской торговли и так далее. И все учили в соответствии с моделью, которая была с 1981 года, модель, основанная на трех основных принципах: спрос всё время растет, денежное предложение всё время растет, стоимость кредита всё время падает. И под это дело были выстроены все модели управления: что бизнеса, что государственного управления экономикой. Сегодня эта модель больше не работает.

А. САМСОНОВА: Какая ей придет на смену?

М. ХАЗИН: А вот этого никто не знает. Мы сегодня на спаде. Вот в 70-е годы десять лет был спад непрерывно. И только через 10 лет была придумана, а потом реализована некоторая модель. И никто не знал, что она будет успешной до середины 80-х. А сегодня пока ничего не придумано. Более того…

А. САМСОНОВА: Более того, у нас новости на «Эхо Москвы». Мы прервемся на несколько минут. Программа «Особое мнение», Михаил Хазин, экономист, президент консалтинговой компании «НЕОКОН». Никуда не уходите.

НОВОСТИ

А. САМСОНОВА: Здравствуйте. Мы снова в студии, чтобы продолжить программу «Особое мнение». Тоня Самсонова. Я сегодня беседую с Михаилом Хазиным.

М. ХАЗИН: Еще раз здравствуйте.

А. САМСОНОВА: Мы прервались на том, что пока нет модели, пока сложно себе представить модель, которая придет на смену той, которая закончилась в кризис.

М. ХАЗИН: Давайте я чуть-чуть закончу. Смотрите, как устроена жизнь. Это опытный факт.

А. САМСОНОВА: После фразы «смотрите, как устроена жизнь», хочется сразу слушать.

М. ХАЗИН: У меня есть замечательная история, абсолютно жизненная, из истории 57-й школы, про замечательную фразу «Ты жизни не знаешь». Но она, к сожалению, длинная, поэтому мы ее отложим. Если у нас имеется отрасль, в которой суммарный ее оборот, скажем, миллион и в ней есть 20 компаний, тогда средний оборот компании получается… 50 тысяч.

А. САМСОНОВА: Экономист тут вы.

М. ХАЗИН: Я мехмат окончил, у математика всегда страдает устный счет. Хорошо, пускай тысяча и 20 компаний, средний годовой оборот – 50. Есть компании маленькие, у которых оборот 2-3, есть компании большие, у них оборот 100-120-150. Если из-за кризиса оборот отрасли уменьшается в два раза, с 1000 до 500, то в отрасли остается не 10 компаний, т.е. они уменьшаются не в два раза, а пять. Иными словами, если у вас кризис в отрасли, то количество компаний уменьшается сильнее, чем отрасль. Но если у вас при общем объеме 500 пять компаний, то в среднем на одну компанию приходится уже не 50, а 100, т.е. в два раза больше. Иными словами, если идет достаточно длительный кризис, то тот, кто пережил начало кризиса, потом получает лучшие условия, чем даже были до кризиса. Это связано со снижением конкуренции. Разумеется, те, кто был связан с правительством, с бюджетом или кто имеет эксклюзивные преимущества… Но обычно эти компании сразу выкидываются, это не рыночные объекты, мы их выкидываем.

Что сейчас делают США? Они в рамках своей рыночной конкуренции выкидывают те компании, которые не отечественные, т.е. они защищают свой рынок для своих компаний, улучшают условия для них. Так вот в этой ситуации тот, кто выживает в начале кризиса, тот уже потом чемпион. Есть известное мнение, абстрактная мудрость…

А. САМСОНОВА: И поэтому они обрушились на «Даймлер».

М. ХАЗИН: В частности. Они же не обрушиваются на свои компании. Хотя тут тоже есть свои проблемы, но они связаны скорее с инфраструктурными проблемами, чем с отраслевыми, они в основном на рейтинговые агентства обрушились. Так вот вся проблема состоит в том, чтобы выжить в начале кризиса. Lehman Brothers обанкротился в самом начале кризиса. Для того чтобы это сделать, чтобы проскочить, нужно, чтобы менеджмент был адекватен ситуации, чтобы он понимал, что если кризис начался длинный, то не нужно брать кредитов, а надо пытаться выжить на собственных резервах и так далее.

Проблема состоит в том, что менеджмент выучен под старые правила. И основная проблема современной жизни, которая есть у владельцев компаний и у топ-менеджмента верхнего (который обычно тоже является совладельцем), это то, как переобучить менеджмент под то изменение ситуации, которое происходит. Не нужно им объяснять, какие правила будут потом. Потому что кризис, он идет сейчас, нужно принимать решения сейчас. Нужно им сегодня объяснить, что делать можно, чего делать нельзя, несмотря на то, что это противоречит всем тем правилам, которым их учили в бизнес-школах, университетах и так далее.

Причем то, что сейчас происходит, очень сильно противоречит этим правилам, которым их учили. Мы просто этим занимаемся. Более того, мы даже подготовили целый курс современной экономики в рамках кризиса. Мы – в смысле компания «НЕОКОН». Мы просто видим, насколько по-разному нужно себя вести сегодня по сравнению с теми базовыми принципами, которые были. Кстати, классический пример ошибочного поведения – это Исландия и Греция.

А. САМСОНОВА: Давайте немножко про Россию, а потом про Исландию и Грецию.

М. ХАЗИН: Давайте про Россию.

А. САМСОНОВА: Тут такая история. «ЛУКойлу» пришлось выйти из проекта Анаран в Иране в связи с невозможностью – как написано в их официальной информации – осуществления дальнейших работ на месторождении из-за наличия экономических санкций со стороны правительства США. Убытки от того, что обесцениваются инвестиции в Иран, составили 63 млн. долларов для компании «ЛУКойл».

Это всё довольно напрямую связано с нашим экономическим ростом и с тем, что сейчас стоит вопрос, какие должны быть санкции к Ирану. Хиллари Клинтон говорит, что они должны быть «зубастые» (это цитата). Россия думает, присоединяться к этим «зубастым» санкциям или нет. И есть компании, которые очевидно пострадают в России, такое иранское лобби, от того, что мы примем, например, эти санкции. Какой мы должны сделать выбор? Мы должны защитить свои компании и не вводить эти санкции, или сделать всё, чтобы не было ядерной бомбы и ввести максимально жесткие санкции?

М. ХАЗИН: Давайте скажем сразу – бомба тут вообще ни при чем. Бомба – это повод, а вовсе не причина. Можно, конечно, говорить о том, что есть Израиль, который до безумия боится Ирана, и по этой причине израильское лобби в США тему по поводу бомбы активно муссирует. Израиль, действительно, боится, но для мирового сообщества никакой угрозы со стороны Ирана нет и никогда не будет.

А. САМСОНОВА: Если он, не дай бог, взорвет ядерную бомбу…

М. ХАЗИН: Зачем ему взрывать? Вот Израиль, у него сколько лет уже ядерная бомба? И ничего не взрывает. В чем проблема? Цивилизация древняя. Иран более древняя цивилизация, чем Израиль.

А. САМСОНОВА: Вы понимаете, кто в Иране, в случае чего, будет нажимать на кнопку, как будет действовать этот механизм?

М. ХАЗИН: Такие же люди. А в Израиле что, известно, что ли, кто будут эти люди.

А. САМСОНОВА: Как-то прогнозируется. Это система с меньшим количеством неизвестных.

М. ХАЗИН: Ничего подобного. У них абсолютно всё понятно. Другое дело, что в Израиле, может быть, кто-то знает этих людей. В Иране их знают меньше. Так отмените санкции, они будут ездить, вы их будете знать. Это не проблема. Давайте сразу разбираться. Я понимаю, что может быть нелюбовь кого-то к кому-то. Русские и поляки друг друга на протяжении многих веков друг друга традиционно не любят. Это связано со многими историческими причинами, прежде всего из-за конкуренции в средние века,

Речи Посполитой и русского государства. А дальше история уже пошла. Но это не имеет никакого отношения к реальным вещам. Мы можем говорить какие-то страсти про поляков, поляки могут говорить какие-то страсти. Собственно, и говорим, и они про нас, и мы про них. Но это к реальности не имеет не то чтобы никакого, но слабое отношение. Так же и тут.

Давайте фобии Израиля по поводу Ирана мы сразу выводим за скобки. Я понимаю, что часть нашей передачи идет на Израиль, но мы, слава богу, сидим не там. Еще раз повторяю, это не значит, что нет проблем с иранской бомбой. Но точно так же есть проблемы с Израилем, вон они палестинцев обижают. Израиль, конечно, может говорить, что его обижают палестинцы. Но с Ираном та же самая проблема. Прежде чем говорить о политике России в отношении Ирана, давайте разберемся, чего мы хотим. Цель наша какая? Вот какая цель у США – понятно.

А. САМСОНОВА: Какая?

М. ХАЗИН: Они хотят, чтобы все страны мира, у которых есть хотя бы какой-то голос, вели себя в соответствии с теми правилами, которые устанавливаются в Вашингтоне. Это стандартная позиция любой империи. СССР себя вел точно так же: написаны правила игры, будьте любезны – либо вы им следуете, тогда вы с нами, либо вы им не следуете, тогда вы чужие. Точно так же делают США. Иран не выполняет наши правила, не следует им – значит, они враги.

А. САМСОНОВА: Поэтому США разрешают компании Google самостоятельно разбираться с Китаем и говорят о том, что это не окажет влияния на отношения двух стран?

М. ХАЗИН: С Китаем ситуация особая. Дело в том, что сегодня США от Китая зависит очень сильно.

А. САМСОНОВА: Поэтому они не хотят…

М. ХАЗИН: Поэтому они стараются минимизировать конфронтационные темы. Хотя они регулярно всплывают – от Тайваня до внутреннего курса юаня. Я думаю, что экономическая напряженность будет нарастать. Собственно, она уже нарастает: Китай очень активно начинает сокращать свои запасы американских казначеев. Там целая куча проблем возникает.

Иран в этом смысле страна меньше. Конечно, ему сильно труднее. Но Иран очень важная часть еще потому, что Иран – это очень важный поставщик нефти для Китая. Поэтому Китай будет Иран защищать любой ценой.

А. САМСОНОВА: Нам-то что делать? Защищать свои компании или защищать весь мир от ядерной бомбы?

М. ХАЗИН: Безусловно, защищать весь мир – это не наше дело на сегодня. Вот СССР защищал в рамках своего понимания. Пока я не вижу, какая у нас в целом политика, какая у нас геополитическая, стратегическая цель.

А. САМСОНОВА: У США есть, а у нас нет.

М. ХАЗИН: У США есть, а у нас нет. И по этой причине у нас политика в отношении Ирана ситуативная. Всплыла какая-то тема – мы придумали, как на нее ответить. Вот так.

А. САМСОНОВА: Это Михаил Хазин в программе «Особое мнение», экономист, президент консалтинговой компании «НЕОКОН». Тоня Самсонова. Большое спасибо.

М. ХАЗИН: До свидания.

источник - http://www.echo.msk.ru/programs/personalno/666138-echo.phtml

3 комментария

lordglyk

25 марта 2010 в 11:49

Сокращение затрат на содержание государственного аппарата

демократия, В мире

Любой коммерческая организация изыскивает способы для сокращения затрат на свое содержание. Это простейший экономический принцип: тратить как можно меньше, при этом достигая как можно больше.

В серьезных организациях этот процесс непрерывный, когда все процессы оцениваются экономически и происходит их оптимизация. Более того, сокращение затрат — это одна из целей компании, для достижения которых осуществляется постановка задач и контроль их исполнения.

Исходя из этого, я бы хотел задать следующий вопрос: каким образом оцениваются затраты на содержание государственного аппарата и кто ставит цели по их сокращению, например, путем автоматизации тех или иных процессов?

Поскольку содержание государственного аппарата — это суммарные затраты российского общество, то я считаю этот вопрос актуальным и правомочным.

Кто является ответственным за эти вопросы?

Со всем уважением, к пользователям ЖЖ, я предпочту оставить без внимания критику правительства, рассчитывая на практические ответы.

Может быть, эти вопросы в настоящий момент не имеют ответов. Тогда я бы хотел знать, можно ли осуществить их постановку в Совете Депутатов, поскольку по своим функциям именно этот орган имеет право задавать такого рода вопросы.

8 комментариев

katehon

23 марта 2010 в 22:39

Хазин М.Л.: О белорусском опыте управления

модернизация россии, экономический кризис, что делать?, что происходит?, В мире

Всемирный банк изучает белорусский опыт управления экономикой. Что это такое и применимы ли эти механизмы в России?

4 комментария

katehon

22 марта 2010 в 00:45

«Догоняющее развитие» — прагматичная идея или ловушка?

!!!Ахтунг!!!, модернизация россии, кризис, В мире

CORBIS/FOTOSA

В итоге за 20 лет произошла и трансформация взгляда на ускользающий мираж — возможно, на руинах СССР кто-то и верил, что новую Россию примут в клуб развитых стран, а теперь трендом у здравомыслящих либералов стала идея снижения притязаний и догоняющей модернизации. Прошли, мол, времена индустриальных побед и полетов Гагарина. Надо перенимать технологии, экономические модели, прагматично дружить с соседями, которых все равно никогда уже не догнать, и в результате хорошего поведения получить право остаться непритязательным провинциальным соседом, так сказать, второго эшелона.

Но сам вопрос догоняющего развития и влияния чужих экономических рецептов на его результаты не так прост. На данный момент внятной теории, объясняющей, почему у одних стран «получилось», у других «получилось стать похожими на первых», а у третьих не получается вообще ничего, у экономистов не существует.

ИХ НЕ ДОГОНЯТ

alt В течение XX века самые разные страны опробовали на себе вроде бы наиболее успешную неоклассическую модель (или ее элементы), базирующуюся на постулате рационально-эгоистического экономического поведения, механизмах частной собственности, свободной конкуренции и максимизации прибыли. Затем они вполне вроде бы интегрировались в мировую глобализированную систему разделения труда. Но результат получался у всех разный, а в целом хотя бы в какой-то степени приблизиться к уровню развитых западных стран удалось лишь «восточноазиатским тиграм», остальные с переменным успехом отстают — вопрос лишь в том, сильно или катастрофически (график 1). Начиная с 70-х годов динамика роста ВВП у немалого числа развивающихся стран вообще отрицательная — то есть они не только не догоняют, а все больше отстают.

В результате у целого ряда экономистов появился закономерный вопрос: может быть, на экономическое развитие влияют не только абстрактные законы функционирования капиталистических рынков? И вообще, можно ли исходя только из этих законов рассматривать реальные, динамически развивающиеся во времени экономические системы?

«Неоклассическая теория по своей сути — неподходящий инструмент для анализа и разработки стратегий экономического развития. Она изучает функционирование рынков, а не их развитие. Можно ли разработать экономическую стратегию, не понимая, как развивается экономика? Сами методы, которыми пользовались ученые-неоклассики, задавали предмет исследования и препятствовали такому развитию. Эта теория уже в своей изначальной форме, математически строгой и элегантной, моделировала статичный мир, свободный от трения. Когда она обращалась к экономической истории или проблемам развития, в центре ее внимания всегда оказывались либо научно-технический прогресс, либо — позднее — инвестиции в человеческий капитал. При этом никто не принимал во внимание существование институтов, которые, задавая систему стимулов, определяют тем самым объем вложений, направляемых обществом в обе эти сферы», – говорил в своей нобелевской речи в 1993 году экономист Дуглас Норт. Идея о том, что рынок все расставит по местам в любой точке земного шара, не подтверждается историей: если бы существовали универсальные правила, простое следование которым позволило бы быстро повысить экономическое благополучие, ими бы все давно воспользовались. Однако, по мнению Норта, как раз наоборот — как именно рука рынка будет себя вести и появится ли вообще, зависит от институтов конкретного общества, всей совокупности формальных и неформальных правил поведения, ментальных моделей.
Решающее влияние неформальных структур общества на экономику отмечал и другой известный экономист — Эрнандо де Сото. Изучив экономики стран третьего мира, он пришел к выводу, что главный «тормоз» для их развития сегодня — правовая необеспеченность частной собственности и предпринимательства. То есть де-факто у жителей этих стран, даже из самых бедных слоев, есть материальные активы, но эта собственность юридически не оформлена надлежащим образом и потому не может служить залогом при проведении рыночных операций и использоваться в качестве капитала. Де Сото писал, что совокупная стоимость недвижимости, используемой бедняками стран третьего мира и бывшего соцлагеря и не являющейся их легальной собственностью, составляет не менее 9,3 трлн долларов. А в некоторых странах (Перу, Филиппины, Гаити и др.) стоимость нелегальных жилищ бедняков многократно (от 9 до 158 раз) превосходит активы правительств этих стран или размеры всех прямых иностранных инвестиций.

Мысль о том, что всех к светлому будущему приведет именно приватизация и предельно защищенная законом частная собственность, многими разделяется и у нас в России. Идея в том, что развитые страны этот этап уже прошли несколько веков назад, мы же находимся в стадии становления. Но вот в активно развивающемся Китае, например, коллективная и государственная собственность более распространена, нежели частная. Налицо и другое противоречие: в этих странах никто не придумывал специальные «правильные правила», напротив, постепенно институционализировались, выкристаллизовывались практики и формы социального и экономического поведения, характерные для этих обществ. А сегодня всем остальным предлагается поступить совершенно противоположным образом – «навесить» на себя чужую сетку правил, чтобы добиться успеха.

Вот и Дуглас Норт писал, что формальные правила, заимствованные из другой экономики, функционируют совершенно иначе, чем в исходных условиях: «Это, в частности, означает, что перенос формальных политических и экономических правил, свойственных процветающим рыночным экономикам Запада, в страны третьего мира и Восточной Европы не обеспечивает оживления экономики в этих странах. Приватизация не является панацеей от экономической отсталости». Да и как таковой «экономический рост» в современном понимании — явление, которое наблюдается лишь около 250 лет, причем главным образом в Западной Европе и колониальных в прошлом территориях Британии. В самой Западной Европе какого-то общего для всех экономического прогресса тоже нет — если Англия и Голландия неуклонно преуспевали в этот период, то Испания и Португалия, наоборот, все больше сдавали свои позиции.

В России не первый год существует установка, что во всем виновата отсталая ментальность — надо сменить старое мышление на новое, современное, дополнить это списанным под копирку с «правильных стран» законодательством и системой собственности, и все заработает. А вот упомянутый нобелевский лауреат пришел к совершенно другому выводу: не существует никаких гарантий, что эволюция институтов и даже мировоззренческих систем приводит в государстве со временем к экономическому росту.

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ФЕОДАЛИЗМ

alt С точки зрения недавно выступавшего с лекцией в Москве норвежского экономиста и консультанта ООН Эрика Райнерта, навязывание «с целью догоняющего развития» большинству стран свободы торговли и специализации на сравнительных преимуществах приводит к совершенно обратному результату для их населения. Поскольку конкурировать на поле инновационных технологий с передовыми странами и корпорациями местным предпринимателям не по силам — на это часто нет ни исходных ресурсов, ни банального запаса времени, то страны в итоге делают выбор в пользу своих изначальных конкурентных преимуществ. А это в большинстве случаев природные ресурсы и дешевая рабочая сила. Первые к тому же исчерпаемы, и их добыча и использование со временем становятся все более дорогостоящими. Райнерт убежден, что исходные «преимущества» сопряжены с мальтузианской динамикой и понижающейся отдачей: вместо развития получаются деиндустриализация (отмирание неконкурентных отраслей собственного производства), деагрикультурализация (отмирание собственного сельского хозяйства) и в итоге депопуляция — все более-менее образованные и перспективные граждане эмигрируют работать в другие страны. Примеры этому — страны Восточной Европы после распада СССР, страны СНГ (Молдавия, Таджикистан и т. д.), Мексика и страны Карибского бассейна. В итоге богатые страны богатеют, но подавляющее большинство стран вовсе их не догоняет.

Если посмотреть на приведенные Райнертом данные по Перу (график 2), то видно, что как только страна «влилась» в мировой рынок, зарплаты как «синих воротничков», так и «белых» пошли вниз. Во имя специализации на внешних рынках в такой ситуации страна правильно делает ставку на наиболее конкурентные там продукты, но гражданам-то от этого жить лучше не становится, «примитивизация» экономики касается и снижения не только их доходов, но и самого статуса. Поясняя этот пример для российской аудитории, ученый отметил: «Чтобы представить себе догоняющее развитие по подобному сценарию, спросите себя: что лучше: быть плохим адвокатом в Москве или хорошей русской посудомойкой в Париже? С точки зрения свободноконкурентной системы мировой торговли экономически правильным вполне может оказаться второе».

Но и трансформация структуры ВВП тоже нерадостна (график 3) – доля реальных зарплат все более снижается, тогда как доля прибылей неизменно растет. Райнерт называет это постиндустриальным феодализмом. При этом он убежден, что этот новый феодализм коснулся сегодня уже и самих развитых стран — в Латинской Америке снижение уровня зарплат началось в 70-е, деиндустриализация «второго мира» после распада СССР в 90-е годы затронула страны бывшего соцлагеря, но и в самих США реальный уровень зарплат и доходов домохозяйств вовсе не растет, а в период нынешнего кризиса проблемы коснулись и жителей благополучной Западной Европы.

СПУРТ ИЛИ БЕГ НА МЕСТЕ?

alt Вторая половина XX века показала только один воспроизводимый пример качественного экономического скачка — это азиатские «драконы» и «тигры». Основоположником этой модели «прорыва в развитие» стала Япония, стартовавшая раньше всех (в 50-х годах XX века), затем по этой же дороге (с середины 60-х) прошли Южная Корея, Гонконг, Тайвань, Сингапур, за ними похожий путь проделал ряд стран АСЕАН (Малайзия, Таиланд, Индонезия, Филиппины), а с конца 70-х аналогичную модель успешно применяет Китай (график 4).

Самыми общими характерными чертами данной модели являются ставка на дешевую, достаточно квалифицированную и дисциплинированную рабочую силу (на первом этапе), активная организационная и институциональная роль государства, агрессивный наступательный протекционизм, тщательно отобранные приоритетные направления прорыва.

Латиноамериканская модель, ориентирующаяся на внешние займы и приток иностранного капитала, высокий уровень социальной дифференциации и выкачивание сверхприбыли, а также либерализацию и методы монетарной и бюджетной политики, рекомендуемые МВФ, демонстрирует периодами весьма высокие, хотя и очень нестабильные темпы экономического роста (график 5) — подъемы здесь чередуются с острыми кризисами, а плоды развития достаются далеко не всем слоям общества.

Восточноевропейские экономики (бывшие социалистические страны), практически все следовавшие в своих реформах рецептам так называемого вашингтонского консенсуса, испытали в результате этого глубокое падение. Первый период модернизации (особенно для беднейших из них) был связан с индустриализацией по советскому образцу и специализацией в рамках СЭВ, второй период подъема — вторичная индустриализация — стал наблюдаться только после их приема в ЕС и связан с переносом производственных мощностей из более развитых западноевропейских стран (график 6).

Самое тяжелое впечатление остается от анализа экономической статистики большинства африканских стран, так как большую часть времени за последние 60 лет темпы роста ВВП в расчете на душу населения в них находились вблизи нуля, а то и вовсе глубоко в отрицательной области значений (график 7). Именно по этой причине эти государства иногда относят к так называемому четвертому миру, то есть к числу стран, не имеющих шансов на развитие. Оживление их роста в начале XXI века связано с высокой конъюнктурой и как следствие бурным подъемом цен на топливно-сырьевые товары.

Интерес представляет и ряд крупных стран Западной и Южной Азии. Они (например, Турция или Пакистан) демонстрируют довольно устойчивую динамику, характеризующуюся темпами роста вблизи общемировых средних значений, однако выраженную тенденцию к ускорению демонстрирует в последние два-три десятилетия только Индия (график 8).

Таким образом, «восточноазиатская модель» остается вне конкуренции по эффективности. От уровня неразвитых стран (например, на момент старта душевой ВВП Южной Кореи не отличался от беднейших африканских стран) этим экономикам удалось дойти до уровней, соотносимых с показателями Евросоюза (а в некоторых случаях и превышающих их). Существует множество объяснений прорыва Юго-Восточной Азии: и особенности менталитета в этом регионе, и конкретная историческая ситуация, и западные инвестиции. Опыт этих стран пытались перенимать многие. Даже на микроэкономическом уровне до сих пор выходит масса бизнес-литературы с названиями вроде «Дзен как путь успеха вашей компании», где подаются некие азиатские рецепты в виде микса восточной философии и бизнес-кейсов южнокорейских или тайваньских корпораций. Однако вряд ли они подойдут для стран с иными культурами.

МЕДВЕДЬ ТИГРУ НЕ ТОВАРИЩ

В последние годы развитие России больше связывалось с руслом, в котором движутся страны БРИК. Бразилия, Индия, Китай и Россия — крупные и быстроразвивавшиеся рынки. В 2003 году аналитики Goldman Sachs предположили, что именно эти страны войдут в XXI веке в число главных мировых экономических игроков. Как писал в конце 2009 года американский экономист Нуриэль Рубини, прогноз оправдался на 75%, однако на роль России в «четверке» с конца прошлого года предлагают уже другие страны. Падение российского ВВП в кризисном 2009 году на 7,9% стало самым большим среди стран «большой восьмерки» и БРИК — в Бразилии падение составило 5%, а Китай и Индия показали рост ВВП (на 8,7% и 6,8%).

В 2005 году Goldman Sachs добавили к БРИК еще одиннадцать стран, потенциально способных на серьезный экономический рост: это Бангладеш, Вьетнам, Египет, Индонезия, Иран, Мексика, Нигерия, Пакистан, Турция, Филиппины и Южная Корея. И вот сейчас западные эксперты уже придумывают название для новой лидирующей группы быстрорастущих — BRICET (плюс Восточная Европа и Турция), BRICKETS (то же плюс Южная Корея) или BRIMC (плюс Мексика). Сам Нуриэль Рубини отдает предпочтение Индонезии как стране, способной заменить Россию в нынешней «четверке». Еще недавно военная диктатура, разрушительный азиатский кризис 1997 года, цунами 2004 года, рост радикальных исламских настроений, невысокий ВВП на душу населения — и все же экономические перспективы страны видятся экономистам вполне серьезными. К тому же, пока в России население сокращается, Индонезия стала четвертой в мире по численности населения страной с 230 миллионами граждан. «На целую Германию (80 млн человек) больше, чем Россия», — пишет Рубини.

Понятно, что в оценках России западными экспертами часто есть некоторая идеологическая предвзятость. Но вся эта история с «выпавшим Р» говорит о том, что вариант тихого догоняющего роста ничего не гарантирует — Россию и так никто особенно не зовет на «праздник жизни», а при малейших проблемах откровенно просят «на выход» — благо других желающих вокруг хватает.

ШАПКА ПО СЕНЬКЕ?

В самой же России вопрос «догоним или не догоним» сегодня явно носит уже не экономический, а мировоззренческий характер. В этом смысле весьма показательной была, например, дискуссия после лекции профессора Райнерта — аудитория разделилась на два лагеря. Представители одного разными аргументами пытались доказать, что догнать никого уже не выйдет, и надо наконец отбросить свои «имперские фантазии», а вместо этого скромно пытаться перенять лучшие мировые практики в области технологий и бизнеса и закрепиться в роли «крепкого середняка», который хорошо умеет ориентироваться на лидеров и идет за ними на неком расстоянии. Представители противоположной точки зрения, напротив, утверждали, что шанс на рывок есть всегда, особенно у такой страны, как Россия, где и материальных, и человеческих ресурсов хватает, да и опыт истории страны показывает, что она явно способна на масштабные достижения.

Однако вряд ли стоит надеяться на какие-то невообразимые «нефтенанопрорывы» — перескочить в постиндустриальное будущее, минуя этап восстановления промышленности и инфраструктуры, не получится. Кроме того, успешная модернизация — это смена элит, чему они вряд ли будут рады. В данном случае последняя Олимпиада отлично показала, что никакие нефтяные деньги не сотворят чуда на ровном месте: там, где нет устойчивой системы, нет правил, потеряна преемственность, а главное — нет цели работать на результат, если он не приносит дохода прямо сегодня кругу «особо приближенных».

Как можно видеть на примерах многих стран, готовых рецептов экономического благополучия и уж тем более плана бросков с прицелом на лидерство нам никто не предложит, а если такие и есть, весьма спорной представляется их применимость в России. Удастся ли выработать свои? Ответ на этот вопрос, как кажется, лежит даже не столько в инструментальной сфере — то, что Россия относится к числу стран, которые потенциально могут очень и очень многое, доказывать не требуется, все уже доказано историей — сколько в области ценностей и смыслов. Если у нас и правда большинство граждан считает, что мы никого никогда не догоним, то так и будет — моральная капитуляция этому поспособствует ничуть не меньше, чем отстающая промышленность или недостаток научных достижений.

Автор: Маринэ ВОСКАНЯН, Андрей КОБЯКОВ

источник - http://odnakoj.ru/magazine/yekonomika/soberi_svoyu_modelq/

katehon

21 марта 2010 в 22:49

Уроки Lehman Brothers: программа "Диалог" на РБК-ТВ 19.03.2010

экономический кризис, что происходит?, кризис, В мире

Виттель — прикольный ведущий. Обсудили всё. Грецию, Обаму....

Михаил Хазин — президент консалитнговой компании «Неокон» и Василий Солодко — директор Банковского института ВШЭ в программе «Диалог» тема:Уроки Lehman Brothers. Lehman Brothers уже стал частью истории Великой рецессии. Как показало расследование, банк должен был потерпеть крах еще в конце 2007 года, но спасся благодаря «креативной бухгалтерии». Проблемные активы на десятки миллиардов долларов еще около года удавалось скрывать от регуляторов, рейтинговых агентств, аналитиков и инвесторов. Для того, чтобы эта ситуация не повторилась, США собираются провести радикальную реструктуризацию финансовой системы. Удастся ли реформаторам добиться ожидаемых результатов?

katehon

19 марта 2010 в 17:35

Особое_мнение_Среда17.03.2010__Михаил_Хазинэкономистпрезидент_консалтинговой_компании_НЕОКОН

модернизация россии, кризис, борьба за власть, экономический кризис, В мире

стенограмма

...

Особое мнение / Среда, 17.03.2010: Михаил Хазин

Дата :	17.03.2010 17:08
Передача :	Особое мнение
Ведущие :	Ольга Журавлева
Гости :	Михаил Хазин

О. ЖУРАВЛЁВА: Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлёва. У нас в гостях Михаил Хазин, экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН.

М. ХАЗИН: Добрый вечер.

О. ЖУРАВЛЁВА: Вопросы можно присылать по номеру +7-985-970-45-45, телефонные звонки в сегодняшней программе тоже предусмотрены, 363-36-59, но об этом позже. Видеотрансляция на нашем сайте тоже есть. Темы дня у нас как раз экономические есть. Министр Авдеев у нас сделал такое заявление, что надо бы как-то поднять уровень нравственности и художественности нашего телевидения, но таким интересным способом, как запретить основным каналам пользоваться рекламой, а просто финансировать их из государственных средств.

М. ХАЗИН: как показывает опыт, просто запретить не получается. В 90-е годы у нас, как известно, каналы были ещё государственные, но народ занимался частным бизнесом и продавал минутки по мере возможностей. Тут нужно менять некоторую базовую систему. Существует на сегодня всё более усиливающее направление изучение экономики с точки зрения базовых ценностей. Что такое хорошо, а что такое плохо. Так можно, а так нельзя. Этим много кто занимается.

Этим активно занимается Ватикан, этим активно стала заниматься Патриархия, даже создала специальный Совет по экономике и этике. В апреле в Баку собирается устраивать.

О. ЖУРАВЛЁВА: Вы хотите сказать, что это будет связано непосредственно?

М. ХАЗИН: Эти вещи связаны. И если мы говорим, что нечто нехорошо именно как общественный запрет, то в этом случае это должно отражаться на телевидении. Но вообще говоря, эту систему нужно изучать тщательно. Если у нас основной элемент, основная цель существования – это нажива, то наивно рассчитывать , что телевизионщики должны от этого отказаться. Если у нас основная цель – справедливость, тогда давайте определять, кто будет это решать. Кто будет определять, что такое справедливость и как её применять.

И до тех пор, пока на эти вопросы ответа нет, говорить о том, что нужно что-то убрать, бессмысленно.

О. ЖУРАВЛЁВА: А зависимость? Когда человек работает за большие деньги или за идею, то ведь за идею он более нравственный, тонкий, чуткий. А когда большой рейтинг – большие деньги, можно показать что-то такое, как в западном канале показывали в шоу, как человека пытают током. Все с восторгом это смотрели.

М. ХАЗИН: Это неправильно, безусловно. Но это задача на самом деле в некотором смысле что называется общественного совета. Общество должно решать, что показывать можно, а что нельзя.

О. ЖУРАВЛЁВА: Так это то самое общественное телевидение, когда сидят какие-то люди…

М. ХАЗИН: Это немножко другое. В некоторых странах имеются общественные советы. Попробуйте в фильмах 50-х годов найти в Голливуде сексуальные сцены. Это было невозможно. Было чёткое представление, что можно, что нельзя. В Голливуде в 50-е годы секса не было. Хорошо это или плохо…

О. ЖУРАВЛЁВА: В индийском кино…

М. ХАЗИН: его нет и до сих пор в индийском кино. Давайте разбираться. Мы хотим, чтобы этого не было, этого не было. Что-то безусловно нужно убирать. Сегодняшнее телевидение смотреть невозможно. Некоторые каналы, которые… просто идёшь по каналам, смотришь… я не смотрю телевизор, поскольку это вредно для здоровья.

О. ЖУРАВЛЁВА: каждый человек говорит, что не смотрит телевизор. А откуда эти бешеные рейтинги?

М. ХАЗИН: ну, если за рейтинги платят?

О. ЖУРАВЛЁВА: Так это рейтинги фальшивые?

М. ХАЗИН: Как считать… Поскольку я занимаюсь экономикой, я могу сказать, как считается экономическая статистика. Там можно рассказывать байки часами. Или ещё один пример, ещё одна тема, которую мы сегодня хотели обсудить. Дмитрий Анатольевич у нас вчера наехал на правительство, что оно его дурит. Это же очень интересная тема. И в ней…

О. ЖУРАВЛЁВА: если можно, я процитирую Медведева. Он требует от аппарата правительства соблюдать сроки выполнения и поручения президента. Пожурил, что-то плохо работают. Была такая фраза: «Централизация или децентрализация – в правительстве определяйте, как лучше. Есть плюсы и минусы, а мне нужен результат»

М. ХАЗИН: Вот это самое главное, это ключевая фраза. Я руководил экономическим Управлением президента и представляю, как это устроено на самом деле. Случаи, когда бы президент дал поручение, а правительство вообще не ответило, они очень редки. Иногда правительство что-то пишет, типа «давайте отложим ещё на три месяца» и под какими-то там… ссылаясь на какие-то объективные обстоятельства. Но обычно оно что-то отвечает. И вот дальше начинаются проблемы.

Я просто приведу несколько примеров, которые на слуху. Пример первый. Рубль. Любимый вопрос отношения рубля к доллару. Полтора года тому назад была большая дискуссия нужно ли девальвировать рубль. Это была осень 2008 года. Мы говорили, что надо девальвировать, Игнатьев и Кудрин говорили, что не нужно. Прошёл год и в конце 2009 года Кудрин говорит, что была ошибка. Нужно было в 2008 году девальвировать сильнее, и в середине 2009 года не усиливать рубль.

И сегодня у Игнатьева и Кудрина разные позиции. Вопрос. Дмитрий Анатольевич Медведев, на основании какого решения, какого мнения вы должны выбирать – Игнатьев или Кудрин?

О. ЖУРАВЛЁВА: Личные симпатии, доверие.

М. ХАЗИН: Не годится. Ещё один пример. Тоже совершенно замечательный, он показывает немножко другую аппаратную тематику, совсем недавний скандал. Интернет-магазин eBay, утверждается, что он вот-вот перестанет работать с почтой России, потому что та не выдерживает сроки. Почта России говорит: «Я бы рада выдержать сроки. У меня увеличился объём отправлений в два раза, потому что Интернет-торговля дешевле чем в магазинах. Из-за кризиса народ беднеет. Я хочу. Но у нас есть таможня, которая работает медленно и поэтому я ничего не могу сделать».

При этом скорее всего это правда. Теперь вопрос. Как её можно решить? Нужно президенту, премьеру, неважно кому, сказать таможне: «Ну-ка ты, давай!» А таможне от этого ни жарко, ни холодно.

О. ЖУРАВЛЁВА: Она никому не подчиняется, нет рычагов?

М. ХАЗИН: Не в этом дело. А ей вот эта тема – отправления, которые идут по линии Интернет-торговли, по почте России, от этого ей ни жарко, ни холодно, по поводу каждого конкретного дела найдётся объективная причина, почему задержалось. Тут неправильно стояла запятая, тут ещё чего-то. И мы оказываемся в глупой картине, потому что DHL и почта – это серьёзные организации, они большие, у них есть некоторые возможности. Имеется много-много мелких. У мелких нет таких проблем, у них есть конкретный таможенник, с ним есть договорённость и пока у них 10 пакетов в день – всё хорошо.

Поскольку почта обижает, DHL обижает, что делает народ? Народ бежит в мелкие, где всё хорошо. Вместо 10 посылок в день получается 50. И у них начинаются те же самые проблемы. В результате все недовольны. У нас власть плохая. Дмитрий Анатольевич Медведев виноват. Вот это классический пример аппаратных проблем, т.е. эту проблему нужно решить так или иначе. Но затык не в том месте, где запрос.

О. ЖУРАВЛЁВА: А что тогда бедному Дмитрию Анатольевичу делать?

М. ХАЗИН: А есть третий вопрос. Ещё более замечательный. Есть такой человек – депутат Саратовской городской Думы Леонид Фейтлихер, он еврей, его взволновало то, что в его городе есть газета антисемитской направленности. И он написал Дмитрию Анатольевичу письмо. Личное письмо. В результате выяснилось, что за этими газетами стоят представители некой партии. Во-вторых, члены этой партии стали подавать на него в суд на моральный ущерб полмиллиона рублей, миллион рублей, непрерывно проигрывает.

Возникает вопрос. Первое – откуда эти люди узнали о личной переписке депутата городской Думы с президентом? Ну, тут можно предположить. Письмо пришло к президенту, президент сказал: «Разобраться», письмо пришло в область, там у этой партии сильные позиции и партия сказала: «Что это этот гад под нас копает!» Но давайте смотреть. Это же, грубо говоря, подстава президента. Там было много разных-всяких гадостей, вплоть до объявления во всероссийский розыск, после которого государство извинилось перед депутатом городской Думы, что это было сфальсифицировано.

Но сама по себе ситуация… Что здесь должен делать президент? Президент должен в этой ситуации вызывать прокуратуру, вызвать МВД и говорить: «Ну-ка, ребята, разберитесь!» Но у нас же как? Это же старая традиция, как только приходит какое-то письмо, оно спускается куда-то вниз. И в результате оказывается, что Дмитрий Анатольевич оказался в идиотском совершенно положении. На самом деле то, что он вчера сказал по всем направлениям – это попытка, судя по всему, как это… достали!

Это попытка объяснить, что больше такое безобразие продолжаться не может. В бытность моей работы в Администрации президента в 1997-98 гг. реально не исполнялось процентов 60-70 поручений президента.

О. ЖУРАВЛЁВА: Вы мне просто ответьте, эти решения президента не выполняются. Я поняла, что это не злая воля, это стечение обстоятельств.

М. ХАЗИН: Это не просто стечение обстоятельств, это отсутствие системы решения проблемы.

О. ЖУРАВЛЁВА: Так значит президент и его Администрация не построили пока эту систему.

М. ХАЗИН: Да, это проблема с менеджментом. Менеджмент – это люди. Здесь отсутствует система управления, потому что как президент будет влиять на членов некой партии в Саратове? Никак. Нет такого механизма влияния.

О. ЖУРАВЛЁВА: Так и не должно быть по идее.

М. ХАЗИН: А проблема-то есть, проблема президентская.

О. ЖУРАВЛЁВА: А почему человек пишет письмо президенту, если можно пойти и написать заявление в милицию.

М. ХАЗИН: А видимо он писал заявление в милиции, а его объявили во всероссийский розыск.

О. ЖУРАВЛЁВА: Это следующий этап.

М. ХАЗИН: Это право любого человека – написать президенту. Дальше. Если говорить о почте, то почта на аппаратном уровне – это ГУБ, ниже по рангу, чем фактически Министерство ГТС или Федеральная таможенная служба. Более того, ФТС – это силовая структура, она выше, чем большинство министерств. А как можно влиять? На кого жаловаться? Можно жаловаться либо премьеру, либо президенту. Но эта система не отлажена. У нас отсутствует система общественного контроля потому что в случае со всей этой историей, с телевидением и с депутатом саратовской Думы ситуация очень простая.

Теоретически этот вопрос должен решаться на уровне общества, а не на уровне президента.

О. ЖУРАВЛЁВА: Так не было у нас таких механизмов никогда! Откуда они должны взяться?

М. ХАЗИН: Нужно строить. И это должны делать люди.

О. ЖУРАВЛЁВА: А это чья ответственность?

М. ХАЗИН: Людей. У нас есть газета, в которой пытаются разыгрывать тему антисемитизма. Это очень опасная тема, потому что мы ругаем Украину за то, что Бандере дали Героя Украины. А сами?

О. ЖУРАВЛЁВА: Это наш сукин сын.

М. ХАЗИН: Да, но Украине-то это не объяснишь. И в этой ситуации народ должен сказать: «Что за безобразие!» Должны быть общественные организации.

О. ЖУРАВЛЁВА: Так мы опять возвращаемся к теме Авдеева и нравственности, потому что на самом деле большая часть населения с удовольствием относится к этой газете и с симпатией.

М. ХАЗИН: Ничего подобного. Я в своей жизни проявление централизованного антисемитизма я встречал, ещё, правда, в прежние времена, в бытность свою непоступления на механико-математический факультет МГУ, потом непоступление в аспирантуру. И это была абсолютно централизованная ситуация. А бытовой антисемитизм, я нигде и никогда… Просто не встречал.

О. ЖУРАВЛЁВА: Счастливый человек экономист Михаил Хазин сидит сейчас в студии «Особого мнения». А у вас есть возможность задать Михаилу те вопросы, которые вас волнуют, чтобы потом не ругаться, что самое главное не спросили. 363-36-59. Уже есть звонки. Прекрасные люди. Если ваш номер не определяется, извините, ничего не могу сделать. Только с официальными номерами работает. Вот этот звонок… Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Добрый день. Меня зовут Роман, Москва.

О. ЖУРАВЛЁВА: Ваш вопрос Михаилу Хазину.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я хотел ему задать скорее даже не вопрос, а сделать вывод, что он счастливый человек, потому что бытовых проявлений антисемитизма и настроений таких в нашем обществе я, например, видел на каждом шагу и среди знакомых и среди друзей. Так что так.

М. ХАЗИН: Может быть и повезло.

О. ЖУРАВЛЁВА: Давайте дальше. 363-36-59, ещё один вопрос. Алло! Здравствуйте! Вы в прямом эфире.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Владимир меня звать, я из Москвы. Я по поводу рекламы на телевидении хотел бы.

О. ЖУРАВЛЁВА: Скажите, есть у Вас вопрос, давайте.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Знаете, мне кажется, что ситуацию централизованного финансирования, которое бы возместила бы телеканалам потерю рекламных доходов, это ситуации не решит. Хотя есть неплохие примеры государственного телевидения, где практически отсутствует реклама, например, государственный канал «Мир», практически нет рекламы и он финансируется государствами СНГ, там можно посмотреть старые, добрые фильмы.

О. ЖУРАВЛЁВА: Так почему не решит, как Вы думаете?

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Я думаю, что телеканалы сами не откажутся, это львиная доля их доходов. И не забывайте, что у нас на рекламном рынке два монополиста.

О. ЖУРАВЛЁВА: То есть, не дадут.

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): не дадут. Очень большие деньги.

М. ХАЗИН: На самом деле насчёт не дадут, была бы воля и проблем никаких нет. В 90-е годы на Первом канале была другая компания. Не Видео Интернешнл, эта тема закрыта, всё. Такая ситуация регулярно встречается в самых разных вариантах, много чего закрывали навсегда, даже то, где были довольно большие деньги. Проблема в том, что необходимо себе чётко представлять, что мы хотим. Если мы не знаем, что мы хотим, капитану, у которого нет цели никакой ветер не будет попутным.

О. ЖУРАВЛЁВА: ещё один звонок от наших слушателей. Ваш вопрос Михаилу Хазину сформулируйте заранее, сразу выводим в эфир. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Зовут меня Александр, я из Москвы. Михаил, я как-то пытался в интернете и в других средствах информации найти какую-то информацию о наших резервных фондах. И не нашёл. Вообще, это не фикция? И сколько денег реально сгорело?

М. ХАЗИН: Я не очень понимаю. Эта информации я открытая, она есть в Интернете.

О. ЖУРАВЛЁВА: Где? Расскажите людям.

М. ХАЗИН: На сайте Минфина она есть. Это не проблема. Я давно уже не смотрел на конкретные цифры, более-менее известно, что там происходит. У нас там есть какое-то количество денег, какое-то количество миллиардов рублей, 100-200, у нас два резервных фонда. Кроме того, есть разные тонкости. Хранятся они в ЦБ, в валютном виде, в нужном количестве Минфину передаются. Когда они закончатся, у нас Министр финансов на эту тему высказывался, что в оптимистическом случае – до конца следующего года, в пессимистическом – уже в этом закончатся.

О. ЖУРАВЛЁВА: На что они расходуются?

М. ХАЗИН: В основном расходуются на поддержку социальных расходов региональных бюджетов. Потому что у нас большой дефицит бюджетный и туда они и идут. И всё зависит, когда они закончатся от мировых цен на нефть, потому что чем выше цены на нефть, тем меньше нужно этих денег из фондов. Если цены на нефть упадут до 10-15 долларов за баррель, сценарий маловероятный, но теоретически возможный. Всё закончится очень быстро. Если поднимутся до 150, тоже маловероятно, но тоже возможно, они перестанут расходоваться, будут пополняться.

О. ЖУРАВЛЁВА: То есть, это не необратимый процесс, вот сейчас деньги закончатся в этой кубышке и помрём с голоду.

М. ХАЗИН: При нынешних ценах, если смотреть на наиболее вероятных интервал, от 60 до 80, они сокращаются. Закончатся где-то там к середине следующего года. Когда они были 50-60, то они должны были закончиться ещё до конца этого года, когда цена на нефть была 50-60. Но в любом случае то, что у нас дефицитный бюджет и этот дефицит в основном социальные расходы, это конечно проблема.

О. ЖУРАВЛЁВА: У нас в студии Михаил Хазин. Мы сейчас уйдём на перерыв. Но перед этим прочитаю пару сообщений. Вас просят прокомментировать 3% за оплату коммунальных услуг, - Ирина из Петербурга. Андрей говорит, что всё чепуха, что Вы говорите про таможню, потому что обычное письмо из Канады шло 2 месяца, видимо не в таможне дело. И вот замечательный вопрос от Тани из Петербурга: «Почему Вы так упорствуете в своём пессимизме?»

М. ХАЗИН: Давайте я отвечу попозже. Я на самом деле большой оптимист. Знаете, оптимисты учат английский, пессимисты китайский, а реалисты – автомат Калашникова. Вот надо чётко совершенно понимать, что сегодня надо быть реалистом.

О. ЖУРАВЛЁВА: То есть, Вы уже к автомату Калашникова обратились, вслепую разбираете и собираете. Хороший у нас реалист в студии. Напомню, что в студии «Особого мнения» сегодня Михаил Хазин, экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН. Меня зовут Ольга Журавлёва, никуда не уходите. Мы ещё продолжим наши разговоры в «Особом мнении». Телефон для связи +7-985-970-45-45. Видеотрансляция на сайте «Эхо Москвы» предусмотрена. А те, кто смотрит по телевидению, у тех и так всё в порядке. Никуда не уходите, скоро вернёмся.

НОВОСТИ

О. ЖУРАВЛЁВА: И снова с вами программа «Особое мнение». Наш гость сегодня Михаил Хазин, экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН. Наш телефон для связи +7-985-970-45-45. И вот что нам тут понаписали. Вдогонку к тому, что Вы рассказывали про Саратов, Сергей из Саратова пишет: «Фельтлихера объявили в розыск по другому делу, за то, что он придурка назвал придурком».

М. ХАЗИН: Враг народа, безусловно. Даже вопроса нет.

О. ЖУРАВЛЁВА: Дело известное. Не Вы придумали.

М. ХАЗИН: Перед ним извинилось государство. Значит признало, что придурок.

О. ЖУРАВЛЁВА: Это может быть личное мнение Сергея из Саратова. Он так воспринимает происходящее событие. Миллион вопросов по поводу того, что будет с долларом и что будет с Грецией, а соответственно с евро.

М. ХАЗИН: А мы сейчас этот вопрос раскроем.

О. ЖУРАВЛЁВА: По этому поводу я сошлюсь на некоторую информацию. Сначала про Европу. Канцлер Германии Ангела Меркель считает, что в базовые европейские соглашения необходимо внести механизм исключения государств из валютного союза. Тут же вспоминается, что всё было хорошо и замечательно, можно было брать кого угодно в Союз, а сейчас с некоторыми плохо себя чувствуют. Все подумали про Грецию, может быть про Исландию. А Вы про что подумали?

М. ХАЗИН: Греция – любимая тема. Ситуация очень простая с точки зрения философской. Были некоторые правила игры, в соответствие с которыми кто больше взял в долг, тот и прав. И долги никого не волновали, потому что всегда можно было взять в долг ещё больше и их погасить. Правильные это были правила игры или нет – вопрос бессмысленный. Они действовали на протяжении почти 30 лет. И вдруг неожиданно выяснилось где-то года полтора тому назад, что эти правила больше не работают.

Вместе с тем, грекам, исландцам и ещё кому-то, кстати, и частично американцам, об этом мы ещё скажем, про Обаму. Было предложено в рамках старых правил заплатить, расплатиться за эти долги. А греки стали бузить, как впрочем и исландцы на референдуме отказались платить эти долги, исходя из следующей логики. Они может этого не понимают в экономическом плане, но зато они понимают в человеческом, с точки зрения справедливости.

Если правила меняются, то в этом случае прежде чем платить долги, нужно определиться, какие будут новые правила, и потом понять, кто какую долю этих долгов платит. Грубо говоря, банкирам бонусы не снизили, почему народ должен платить? А это такой, очень упрощённый, вариант. Но тем не менее, он соответствует некоторой реальности. Если меняются правила игры, то не нужно расплачиваться по старым долгам в рамках старых правил до тех пор, пока не будут понятны новые.

О. ЖУРАВЛЁВА: Здесь вот, в этой фразе Меркель, это предложение пересмотреть некие условия.

М. ХАЗИН: Меркель чётко совершенно поняла, что в рамках старых правил Евросоюз существовать не может. Евросоюз изначально возник, как объединение государств с разными типами экономик. Условно говоря, северный и южный. Северная экспортировал товары с высокой долей добавленной стоимости, грубо говоря, машиностроение. Южная экспортировала продовольствие, еду, и жила за счёт иностранного туризма. Южные страны всегда в условиях кризиса, когда резко падал туризм, выходили из положения тем, что увеличивали дефицит бюджета и соответственно ослабляли свою валюту.

Так жила и Португалия, и Испания, и Италия, и Греция. И чем скорее девальвируется валюта, тем выгоднее туда туризм. Они ещё увеличивали туризм. Как только стало евро, было изначально понятно, что у них будут в этом месте проблемы. Но предполагалось, что у Евросоюза в целом в рамках непрерывного роста хватит ресурсов, чтобы эту дырку закрыть. Сегодня выяснилось, что ресурсов не хватит. Меркель об этом говорит потому, что вернуться Италии к лире, а Греции к драхме и девальвировать их – это выход, который позволяет очень многие из проблем решить.

Но юридически такого механизма не было. То есть, она в некотором смысле озвучила один из вариантов решения проблемы. В некотором смысле это часть новых правил.

О. ЖУРАВЛЁВА: Если Грецию выгнать, ей только лучше будет.

М. ХАЗИН: Ей будет лучше. Теоретически она может объявить дефолт. А та же самая картина в США.

О. ЖУРАВЛЁВА: Здесь цитата из Обамы. Он призвал к проведению реальной финансовой реформы. В ходе своего выступления перед Банковским комитетом Сената призвал к проведению реальной финансовой реформы. Как отметил глава государства, реформа должна защитить налогоплательщиков от недобросовестности и безответственности финансовых институтов США.

М. ХАЗИН: Давайте переведём на русский язык.

О. ЖУРАВЛЁВА: Давайте.

М. ХАЗИН: За последние 30 лет доли финансового сектора в прибыли корпорации увеличилась больше чем в два раза. Была чуть больше 20%, стала 50%. Они отъедались, отъедают половину всего того общественного пирога, который образуется в стране. До тех пор, пока они, финансисты, обеспечивали экономический спрос с 1981 года, за счёт кредитования спроса, к ним никто не предъявлял никаких претензий. Сегодня уже понятно, они больше этим механизмом обеспечивать спрос не могут.

О. ЖУРАВЛЁВА: То есть, опять, старые правила при новой игре.

М. ХАЗИН: те же самые. Им говорят: «Ребята, давайте разберёмся, что народ платит – мы понимаем. Вы что будете платить?» А они говорят: «А мы не хотим. Нам нравятся старые правила».

О. ЖУРАВЛЁВА: Выхода нет?

М. ХАЗИН: Это конфликт. Нет выхода. Без придумывания нового правила, исчерпание конфликта невозможно.

О. ЖУРАВЛЁВА: Надежда только на то, что кто-то с Марса к нам прилетит и придумаем нам новые правила.

М. ХАЗИН: никто не прилетит, а если и прилетит, то не будет придумывать правила. Это наши проблемы. Банальная совершенно ситуация. У меня дочери 12 лет, она в некоторый момент объясняет: «А я тут хочу. Я считаю, что я имею вот это право делать». И невозможно… Когда ей было пять лет, можно было сказать: «Иди и не выпендривайся», сейчас ей 12 и если ей сказать, что она не имеет права, когда ей будет 18, будет кошмар.

О. ЖУРАВЛЁВА: А можно объяснять.

М. ХАЗИН: Можно объяснять, но нужно чётко понимать, что она растёт, и ситуация меняется.

О. ЖУРАВЛЁВА: С народами и странами та же проблема?

М. ХАЗИН: С экономикой та же проблема. Экономика развивается. И в некоторый момент она развивалась и стало понятно, что больше туда расти нельзя, нужно расти в другом направлении. И совершенно неважно, нравится это кому-то или нет. Это объективная ситуация. В 70-е годы в США был жуткий кризис, 10 лет. Придумали некую модель – рейгономику. И при этом кто-то пострадал. Я могу сказать кто. С 1947 года до 1972 года зарплата рабочих непрерывно росла. А с начала 70-х она не росла. Реально располагаемые доходы населения в США с 1981 года не увеличились.

Потребление увеличилось, но за счёт роста долга.

О. ЖУРАВЛЁВА: Ну да, всё было в долг, всё в кредит.

М. ХАЗИН: А теперь с этим долгом что-то нужно делать.

О. ЖУРАВЛЁВА: Михаил, если можно, ближе, что называется, к телу. Осталось три минуты. Что Вы думаете по поводу 3%, которые хочет взимать Сбербанк за уплату коммунальных услуг.

М. ХАЗИН: Он и раньше их взимал, но с других лиц. Я считаю ,что это большая ошибка.

О. ЖУРАВЛЁВА: А какой выход для народа?

М. ХАЗИН: Никакой. Теоретически можно…

О. ЖУРАВЛЁВА: По интернету, по всяким…

М. ХАЗИН: Но не будут бабушки по интернету платить. Это абсолютно невозможно. Там есть свои проблемы с электронными деньгами, платёжки, они будут теряться и ещё чего-то. Я думаю, что нужно устраивать акции протеста.

О. ЖУРАВЛЁВА: Да что Вы говорите! Тогда другая новость, жизненная и простая. Собираются у нас закрывать обменники. Тоже может быть уже народ…

М. ХАЗИН: С точки зрения государства, когда я был чиновником, я всегда говорил, что нужно оставить три банка с валютной лицензией и закрыть все обменники. Внутри нашей страны у нас есть одна валюта – рубль. Если кто-то выезжает, можно придти в Сбербанк и поменять.

О. ЖУРАВЛЁВА: А эта старая, добрая привычка последних 15 лет – всё хранить в долларах? Надо избавляться от неё?

М. ХАЗИН: Это результат неправильной политики государства, которое не даёт гражданам возможности использовать инструменты накопления. Сегодня куда более интересный способ хранения – это золотые монеты.

О. ЖУРАВЛЁВА: То есть, Вы со Стерлиговым солидарны? Он в золото верит.

М. ХАЗИН: Неважно, верит или нет, это просто объективная ситуация. Он же не просто так верит, много кто ещё верит. Объективная ситуация.

О. ЖУРАВЛЁВА: Хорошо. По последним новостям. С автопромом коротко ответьте, пожалуйста. Почему у нас упала продажа легковых автомобилей на 60%? Потому что деньги закончились или потому, что автомобили плохие у нас?

М. ХАЗИН: Закончились деньги. Потому что у людей на самом деле… у нас обрушились финансовые пузыри на рынке недвижимости, в потребительском кредитовании и упал вторичный спрос. У людей нет денег на покупку машины.

О. ЖУРАВЛЁВА: Говорят, до уровня 1972 года автопром упал.

М. ХАЗИН: Да, а в кредит не дают. Это объективная ситуация. Теоретически её нужно менять. Вот тут как раз может речь идти о политике государства. Государство это пока делает хило. Но между нами говоря, если бы государство провело бы конкурс на управление АвтоВАЗом и снизило бы реальные внутренние издержки АвтоВАЗа, то цена могла бы сильно понизиться, и количество желающих купить могло бы резко вырасти.

О. ЖУРАВЛЁВА: То есть, какие-то проблески есть.

М. ХАЗИН: Нет, много чего можно сделать, я бы даже сказал, что очень много. Только это надо делать. А мы видим, что президенту предлагают, а результат…

О. ЖУРАВЛЁВА: А включаешь – не работает. Михаил Хазин, экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН был гостем «Особого мнения». Меня зовут Ольга Журавлёва. Всем спасибо. Всего доброго!

источник - http://echo.msk.ru/programs/personalno/664105-echo.phtml

katehon

19 марта 2010 в 16:56

Сила заднего ума

социология, В мире

статья // №9 (137), 11 марта 2010

Чем социальный психолог отличается от «разумного человека»

Фото: архив «РР»

Над психологами положено смеяться. Вот физики — они серьезными вещами занимаются: коллайдер строят, ядра сталкивают, всякие умные слова произносят. Биологи тоже ничего — они умеют клонировать и секвенировать. А психологи — дармоеды. Ведь вся правда о человеческой природе нам вроде и так известна. Если хлебнуть сто грамм, открываются такие глубины психики, которые Пиаже со Скиннером и не снились. Так, может, нам вообще стоит отменить гуманитарные науки, заменив их здравым смыслом?

В последнее время я стал подозрительно счастливым. Включишь компьютер, прочитаешь какое-нибудь приятное письмо и ходишь потом полдня, улыбаясь как идиот. Может, весна так действует? Или вспышки на солнце? Но вот недавно мою радость сильно изгадили. Сделали это австралийские ученые. Социальный психолог Джо Форгас (у этого нехорошего человека, кстати, такая же небольшая бородка, как у меня) из Университета Нового Южного Уэльса провел эксперимент, показывающий, как ощущение счастья влияет на альтруизм и доброту.

Честно говоря, я не понимаю, зачем он это устроил. Ведь и так понятно, что счастливый человек добр, отзывчив и всем готов помочь. Но, наверное, надо было этому Форгасу отработать грант. Вот он и подсунул добровольцам-испытуемым поддельный (я же говорил, что он гад) тест на проверку интеллектуальных способностей. Результат тоже был поддельным (все психологи — сволочи). Одной группе сообщили, что они страшно умные, просто гении. Другой сказали, что умишко у них весьма посредственный.

Новость о наличии великого ума делает человека счастливым, а информация о дурости — наоборот. Только не надо говорить, что русское «счастье» и английское «happiness» имеют разные смыслы. Альтернативный вариант «удовлетворенность» ничем не лучше: он вызывает ассоциации с самцом, который хорошо потрахался, сытно поел и получил прибавку к зарплате. Давайте все-таки остановимся на счастье.

Так вот, счастливым испытуемым Джо Форгас выдавал лотерейные билеты. Их можно было либо оставить себе, либо раздать партнерам по группе. Точно так же поступили и с теми, кого тест якобы признал недостаточно интеллектуальными. Эксперимент показал, что счастливые люди гораздо чаще делились. Несчастные же оказались менее щедрыми, предпочитая оставлять билеты себе.

Объяснить этот эффект можно легко. Например: счастливые чувствуют легкое покалывание вины (им хорошо, а остальным нет) и стремятся это чувство компенсировать. Или: человек, признанный умным, считает, что участвовать в лотерее ниже его достоинства. Или: счастливые меньше размышляют о своих горестях и могут больше внимания уделять другим. Или…

Думаю, вы можете на пять минут отодвинуть журнал в сторону и запросто придумать еще десяток объяснений, вы ведь тоже немножко психолог. Придумали? А теперь признаюсь, что я подонок, такой же, как Джо Форгас. Потому что я вас тоже обманул. На самом деле результаты эксперимента были строго обратными. Те люди, которые стали счастливыми благодаря подложным тестам интеллекта, наоборот, гораздо менее охотно делились халявными лотерейными билетами.

На всякий случай Форгас проверил эти данные с помощью другого эксперимента. Одним испытуемым показывали на экране жизнерадостную комедию, другим — какой-то депрессивный мрачняк. Результат был тот же: радостные люди снова оказались большими скупердяями. Можете поверить на слово (хоть это уже непросто), эксперимент был корректным, а установленная закономерность — достоверной.

Собственно, здесь и начинается наука и заканчивается обыденная психология. Уже зная о каком-то социально-психологическом явлении, мы легко можем найти ему объяснение. Это называется хиндсайтом, или, если попроще (психология все-таки не совсем наука, ей мудреные термины не положены), — эффектом заднего ума.

Примеров можно привести множество. Возьмем все то же счастье. Многочисленные исследования показали, что это состояние сильно коррелирует с наличием хобби, супружеской жизнью и членством в общественных организациях. Зато нет практически никакой связи между счастьем человека и такими параметрами, как возраст, наличие детей и уровень образования.

На этот раз я вас не обманул. На уровне среднестатистических показателей все так и есть. Можно опять воскликнуть: так ведь это же очевидно! Только если бы закономерность выглядела иначе (например, дети влияют на счастье, а супруг — нет), то уровень очевидности был бы таким же. И для того чтобы отличить одну очевидность от другой, австралийские ученые и получают гранты.

Григорий Тарасевич

источник - http://www.rusrep.ru/2010/09/konferenc_zal/

4 комментария

katehon

15 марта 2010 в 11:10

Новость: «Обзор мировых рынков за 7 — 13 марта 2010 года»

экономический кризис, Новости, В мире

lordglyk

15 марта 2010 в 10:58

Итоги выборов

В мире

В Кировском районе победил «Успех». Не отдельные кандидаты, прорвавшиеся в те или иные округа, а в целом все победившие так или иначе относятся к клубу. О какой выборной демократии может идти речь? Сформировалась элита, охраняющая преемственность власти. Например, вместо ушедшего на административную должность Гончарова, приходит Бестужев. По другому округу выигрывает Тарасов. Я не спорю, что каждый из них замечательный человек, более того — я знаю это. Очень активные и справедливые люди, приятные в общении. Но я против формирования государственных элит, тем более, когда их основная задача — развитие собственного бизнеса и его правовая безопасность. Тем более я против, когда эта элита действует в тандеме с силовыми структурами. Следует признать, что успеховская политическая группировка активным клином входит во власть и недалеко уже тот момент, когда они смогут претендовать на управление не только округами, но и городом в целом.

Пока мысли сумбурны, чуть освобожусь от работы и напишу все подробно. В конце концов, кто‑то же должен об этом написать?

ustimenko

15 марта 2010 в 06:56

Результаты выборов в горсовет НСКа: ЕР и КПРФ

выборы, результат, data‑mining, В мире

По итогам анализа открытых источников мы имеем следующую картину типичного представителя нового горсовета:

мужчина 40 лет с высшим образованием,
который был до этого уже действующим депутатом,
из «Единой России», но не из бизнеса.

Детали и сводки в файле:

2010_Vybory_NSK (637 Кб)

1 комментарий

katehon

13 марта 2010 в 17:58

Иск к Moody's и S&P – угроза всей Системе

В мире, экономический кризис, что происходит?, кризис, Новости

Иск к Moody's и S&P – угроза всей Системе 12:45 12.03.2010

Устойчивость любой системы опирается не только на писаные законы, положения, институты и так далее, но и на некоторые неявные, принятые, так сказать, консенсусом, базовые принципы.

Иногда они носят этический характер («Не убий»), иногда – заменяют законы (в СССР до 1978 года статус КПСС не был подтвержден юридически, до 1964 года руководитель партии имел и государственный пост, а вот с 64-го до 77-й годы – это была чистая «привычка»). Иногда такие неявные принципы решают институциональные вопросы, например, ключевым элементом экономики США (а в последние десятилетия и мира) являются рейтинговые агентства, которые не только определяют стоимость кредита (то есть, фактически, прибыль) для практически всех мировых компаний, но и обеспечивают работой консалтинговые и аудиторские компании.

Более того, сегодня рейтинговые агентства еще и системообразующий элемент всей мировой финансовой системы, поскольку она не может существовать без качественной оценки финансовых рисков как конкретных инструментов рынка, так и их эмитентов. Альтернативы этой системы просто не существует: доля финансового сектора в мировой экономике за последние десятилетия резко выросла (еще в 60-е годы прошлого века доля промышленности в экономике США составляла не менее 60%, сегодня она меньше 20) и его сокращение вызовет поистине апокалиптические последствия.

При этом к самой идее рейтинговых агентств изначально было некоторое количество претензий. Главной из которых было то, что за определения рейтинга платит сам «рейтингуемый». То есть, в систему была заложена высокая вероятность коррупции. Тем не менее, эта система действовала и поставить ее под сомнение было невозможно: респектабельность и адекватность крупнейших рейтинговых агентств была краеугольным камнем всей репутации современной финансовой системы.

И вот, о ужас, новость: Прокуратура Коннектикута подает в суд на Moody's и S&P.

Генеральный прокурор штата Коннектикут Ричард Блюменталь (Richard Blumenthal) подал в суд на рейтинговые агентства Moody's Investors Service и Standard & Poor's. Прокурор обвиняет инвестиционных аналитиков в присвоении некорректных оценок сложным инвестиционным продуктам, которые вызвали экономическую рецессию в США. Возбудить подобное дело позволяет законодательство штата о свободной торговле. Прокурор Блюменталь требует от рейтинговых агентств уплаты штрафов, размер которых может достичь сотен миллионов долларов США.

Причем это не первое действие такого рода: несколько месяцев тому назад аналогичное деяние совершил прокурор штата Огайо. Но тогда можно было заподозрить, что это какой-то сбой системы, за которым последует жесткое наказание (как наказали весной 2008 года губернатора штата Нью-Йорк Элиота Спитцера, который раньше времени вытащил на поверхность ситуацию с реальным состоянием дел со страхованием финансовых рисков). Однако наказания прокурора Огайо не последовало, а затем, как мы видим, у него появились последователи…

Как говорил известный исторический деятель: «Это будет посильнее «Фауста» Гете». Тогда, впрочем, это была злая ирония в адрес несколько поисписавшегося классика пролетарской литературы, сейчас же я говорю это совершенно без шуток. Да, разумеется, процессы будут идти долго, но в США – прецедентное право, как только хотя бы один процесс будет выигран – вся финансовая система пойдет «псу под хвост», колоссальное количество деривативов, которые только и поддерживают устойчивость современных финансов, можно будет сразу и разом выкинуть на помойку.

Ну, скажут апологеты финансовой системы, «они» в жизни не докажут, что рейтинги присваивались неправильно. А вот тут-то кроется серьезная ошибка. Напоминаю, что сразу после революции, суды в России (еще даже не СССР) действовали исходя из принципа «революционной целесообразности». А в США судья принимает решения единолично, исходя из принципа (как он его понимает) «общественной целесообразности». И если он решит, что система деривативов ставит под угрозу (например, из-за обесценения активов местных пенсионных фондов) конкретное сообщество, в котором он проживает и в котором его избрали судьей, то он может принять решение просто по результатам деятельности. Высокий рейтинг таким-то бумагам давали? Давали. Деньги у них за это брали? Брали. Бумаги обратились в прах до того, как рейтинги были снижены? Да. Виновны. Точка.

Да, конечно, будут и апелляции (в том числе и со ссылками на необходимость поддержать финансовую систему), но если такие иски рейтинговые агентства будут проигрывать «на местах» массово, то никакой верховный суд их не спасет. В конце концов, реформы Рузвельта в 30-е годы тоже пытались оспаривать, но тот же верховный суд США принял Соломоново решение: да, закон был нарушен, но другого выхода не было. «Точка, и ша!»,— как говорил герой одного художественного произведения моей молодости.

Иными словами, принятие исков к рейтинговым агентствам к рассмотрению – это подрыв краеугольного камня, на котором базировалась последние десятилетия американская и мировая финансовая система. И даже если эти иски удастся снять, затянуть, замолчать – свое дело они уже сделали. Той самой общей веры в устойчивость и надежность СИСТЕМЫ, без которой ее быть просто не может, уже нет. А значит, нам придется строить новую систему, нравится это всем или нет.

Михаил Леонидович Хазин
Российский экономист, публицист, политолог

СПРАВКА KM.RU:

Moody’s — международное рейтинговое агентство Moody’s Investors Service. Со времени разработки первых определений рейтингов облигаций в 1909 году количество рейтингов агентства Moody’s существенно выросло. Сегодня Moody’s оперирует 32 системами, и их число растет с каждым годом. Если рейтинги по национальной шкале, присваиваемые в пределах каждой страны, рассматривать в качестве отдельной системы, общее число рейтинговых систем превысит 40, сообщает «Википедия».

Standard & Poor’s (S&P) — дочерняя компания корпорации McGraw-Hill, занимающаяся аналитическими исследованиями финансового рынка. Наряду с Moody’s и Fitch Ratings данная компания принадлежит к тройке самых влиятельных международных рейтинговых агентств. S&P известна также как создатель и редактор американского фондового индекса S&P 500 и австралийского S&P 200.

источник - http://fintimes.km.ru/obzory/isk/10168

katehon

13 марта 2010 в 15:55

Воображариум доктора Парнаса

В мире, постмодерн, Apocalipsys Now!

Хороший фильм. И «пощёчина» обществу нанесена не собственно фильмом, а самим современным обществом. О чём мужик из окошка и говорит. В любом случае фильм удался.

В фильме «Воображариум доктора Парнаса» проявляются вопросы, с одной стороны, вечные, а с другой — возможные только в современности. Почему мы выбираем между злом и меньшим злом, а не между добром и злом? Как исчезла вера в чудо и преображение? Может ли человек выбрать, кем ему быть, или он обречен перебирать роли?

...СКАЧАТЬ ФИЛЬМ...

описание из фильмотеки CN.ru — http://www.cn.ru/films/film/imaginarium_of_doctor_parnassus_the/

katehon

11 марта 2010 в 01:14

10 социальных страхов Льюиса Кэрролла

социология, кризис, постмодерн, просто о сложном, взгляд оттуда, Для всех, Серьезное, В мире

Григорий Тарасевич, Юлия Идлис, Константин Мильчин

Иллюстрации: Александр Блосяк

4 марта на экраны выходит "Алиса в Стране чудес" Тима Бертона - второй после "Аватара" фильм, снятый под формат 3D и демонстрирующий зрителю новую объемную жизнь, похожую и непохожую на окружающий нас мир. В свое время окном в новую реальность - реальность будущего - стали сами книги Льюиса Кэрролла. Рассказывая о странных, абсурдных и страшноватых приключениях семилетней Алисы в Стране чудес и в Зазеркалье, Кэрролл создал энциклопедию социальных страхов будущего. Многие из этих страхов во времена писателя еще не имели названия, но человечество уже подсознательно начинало с ними бороться, создавая новые институты и технологии, принимая законы, совершая открытия. В борьбе с собственными социальными кошмарами наше общество и стало таким, какое оно есть

Педофилия

У Кэрролла. Нынешний культурный миф о педофилии имеет двух родоначальников: Льюиса Кэрролла и Владимира Набокова. При этом вопрос, был ли педофилом сам Кэрролл, остается открытым. С одной стороны, он был холостяком и дружил с маленькими девочками. В обеих «Алисах» семилетняя героиня постоянно ведет доверительные беседы со взрослыми незнакомыми мужчи-нами (с Чеширским Котом, Гусеницей, Шалтаем-Болтаем и т. д.). А в «Алисе в Зазеркалье» есть даже «взрослое», чувственное описание девочки, перегнувшейся через борт лодки, чтобы сорвать кувшинку: «Волосы ее спутались и упали в воду, глаза жадно блестели». С другой стороны, во времена Кэрролла его коллеги еще не видели никакого криминала в дружбе бездетного мужчины с их маленькими дочерьми.

Детская картина мира интересует Кэрролла прежде всего потому, что предполагает неограниченные возможности. Для ребенка возможно и реально то, от чего взрослый давно уже отказался в силу усталости, непростого жизненного опыта и груза обязательств. Взрослый не может погнаться за кроликом и пропасть в кроличьей норе на целый день; не может всерьез отнестись к битве Труляля и Траляля за погремушку, потому что у него свои войны и свои «погремушки»: власть, деньги, общественное влияние. В целом ребенок, по Кэрроллу, может гораздо больше, чем взрослый. В ХХI веке подобные убеждения принесли обвинения в педофилии и два судебных процесса Майклу Джексону.

В мире. Понятие педофилии появилось в 1886 году — через 15 лет после выхода «Алисы в Зазеркалье»: его ввел известный немецко-австрийский психиатр Рихард Крафт-Эбинг, пионер в исследовании сексуальных девиаций. До этого половое влечение к подросткам не воспринималось обществом как отклонение от нормы: в Лондоне большим спросом пользовались проститутки-девственницы (то есть девочки 14–15 лет). Это вполне укладывалось в общий тренд: дети с малолетства начинали работать наравне с взрослыми, а понятия «детский труд» как этико-юридической категории просто не существовало.

По мере того как роли и функции ребенка и взрослого в обществе разделялись, ребенок постепенно становился субъектом права. В 1965 году педофилию окончательно признали извращением, а к концу ХХ века педофилы стали чуть ли главными врагами западного общества. На рубеже ХХ и ХХI веков борьба с «любителями детей» породила другой социальный кошмар — за любое проявление любви к детям быть заподозренным в педофилии, то есть фактически дискриминацию взрослых.

Защитные механизмы цивилизации. Во-первых, законы, защищающие лиц, не достигших «возраста согласия», от сексуальных контактов. «Возраст согласия» колеблется от 12 (на Филиппинах или в Колумбии) до 20 лет (в Тунисе). А во-вторых, публичность: в США создан Национальный публичный реестр сексуальных преступников, и любой желающий, зайдя в онлайновую базу данных, может узнать, например, что некто Льюис Кэрролл (фотография прилагается) 1949 года рождения, белый, рост 5 футов, проходил по делу о совращении несовершеннолетних. Он отсидел свой срок и сейчас проживает в городе Боудон по адресу: Anglea Avevue, 215.

Время

У Кэрролла. «Если бы ты с ним [со временем] не ссорилась, могла бы просить у него все что хочешь. Допустим, сейчас девять часов утра — пора идти на занятия. А ты шепнула ему словечко, и — р-раз! — стрелки побежали вперед! Половина второго — обед!»

Большинство обитателей Страны чудес и Зазеркалья могут управлять временем: для них оно может идти как вперед, так и назад, лететь стрелой или стоять на месте. Алиса ничего этого не умеет, поэтому для нее время, идущее то слишком быстро, то слишком медленно, то вовсе задом наперед, становится настоящим кошмаром. На протяжении XIX–XXI веков темп жизни постоянно растет, расстояние между Америкой и Европой измеряется уже не неделями, а днями и даже часами, люди все больше зависят от скорости обработки информации — в результате у современного человека формируется стойкое ощущение, что он не успевает за временем. Но договориться с ним, как Шляпник, еще никто не смог.

В мире. Кэрролл написал «Алису в Стране чудес» в 1864 году, а в 1868м Джон Стюарт Милль, британский философ и экономист, обогатил язык словом «антиутопия». Появилось опасение, что прогресс и ход времени не принесут человечеству ничего хорошего. Массовая литература конца XIX века пронизана смесью страха перед будущим и веры в его радужность. Весь ХХ век человечество будет пытаться покончить со временем, «остановиться» — и все эти попытки будут тщетными. В 1914 году цвет европейской молодежи отправится на «войну, которая положит конец всем войнам» — так называли будущую Первую, а потом и Вторую мировую. В начале 1990х американский философ Фрэнсис Фукуяма объявит о «конце истории» — и ошибется. Время идет вперед, причем все быстрее.

Защитные механизмы цивилизации. Главным образом — это механизмы для измерения времени, дающие иллюзию контроля над ним. Сегодня часы есть в каждом устройстве: телефоне, автомобиле, плите, фотоаппарате. В процессе борьбы с властью времени цивилизация создала и институт кредитования, суть которого в том, что мы получаем рубли и доллары из будущего, и институт научного прогнозирования: методы статистического анализа и экспертные оценки позволяют нам узнать, какой будет через 50 лет среднегодовая температура в Сибири или численность населения Индонезии. Эти прогнозы запросто могут и не сбыться, зато сейчас у нас есть ощущение полной определенности.

Маргиналы

У Кэрролла. Алиса все время сталкивается с существами, которые в приличном обществе являются несомненными маргиналами: звери (Белый Кролик), сумасшедшие (Мартовский Заяц), говорящие цветы (Тигровая Лилия), мутанты (Шалтай-Болтай). Однако с их точки зрения маргиналом оказывается как раз она, воспитанная девочка из хорошей викторианской семьи. Цветы шокирует форма ее «лепестков», Белый Кролик считает ее прислугой и гонит за перчатками, игральные карты и шахматные фигуры указывают ей место, а для гигантского говорящего яйца все люди вообще на одно лицо. Кэрролл показывает, насколько условно понятие социальной нормы и отклонения от нее: каждый из нас в любой момент может оказаться маргиналом.

В мире. В XIX веке маргиналами становились или застрявшие в прошлом (например, разорившиеся и обезумевшие от горя аристократы), или опередившие свое время (социалисты и суфражистки, подвергавшиеся преследованиям со стороны властей или общества). Другим фактором маргинализации являлась принадлежность к определенной национальной культуре: в конце XIX века Англия приобрела репутацию страны чудаков и эксцентриков, потому что ее жители путешествовали больше остальных европейцев и чаще сталкивались с представителями других наций и культур, невольно провоцируя или становясь участниками конфликтов на этой почве.

Само же понятие «маргинал» появится только в 1920е годы, когда американские социологи зададутся вопросом, почему различные группы иммигрантов адаптируются к новой социальной среде с разными скоростью и результатом. В XXI веке этот вид «отклонения» стал считаться «национальной и культурной самобытностью», а в социальном смысле границы маргинальности почти слились с границами криминала: толерантное западное общество принимает как норму все, что не подпадает под действие уголовного права.

Защитные механизмы цивилизации. Общество издавна защищалось от маргиналов, помещая их в специально отведенные места: тюрьмы, лечебницы, приюты для бездомных. В 1970е с развитием политкорректности соблюдение прав всевозможных маргиналов и меньшинств
стало важным социальным трендом. В развитой западной стране гомосексуалист, клошар, носитель языка тувалу, анархо-индивидуалист, ВИЧ-инфицированный и т. п. могут получить преимущества перед обычными гражданами. То есть общество как бы восстанавливает справедливость по отношению к тем, кого оно веками маргинализировало и даже преследовало, а с другой стороны — защищает себя от этих меньшинств, загоняя их в правовое и культурное гетто.

Мутации и изменение человеческого тела

У Кэрролла. «Ах, почему я не складываюсь, как подзорная труба! Если б я только знала, с чего начать, я бы, наверное, сумела», — думает Алиса перед крошечной дверью в чудесный сад, куда не может попасть из-за того, что она нормального человеческого роста. Впрочем, как выясняется, от этого «недостатка» легко избавиться: Кэрролл показывает, что человеческое (и любое антропоморфное) тело может принимать самые причудливые формы. У Алисы вырастают ноги, и шея становится выше деревьев; у Шалтая-Болтая рот в улыбке распахивается так, что еще чуть-чуть — и вся его верхняя часть отвалится; Чеширский Кот может быть одной головой, без туловища. Однако, в отличие от реального мира, где все подобные трансформации случайны, нефункциональны и потому чаще всего связаны с инвалидностью, в Стране чудес ими можно управлять. Кэрролл выступает предвестником пластической хирургии, пирсинга, пересадки органов и прочих практик, призванных помочь человеку расширить возможности своего тела.

В мире. В ХIX веке интерес к людям, в физическом развитии которых произошло какое-то отклонение от нормы, достиг пика. Новое индустриальное общество требовало доступных развлечений — одним из них были бродячие цирки, в которых показывали диковинных людей: альбиносов, сиамских близнецов, несчастных, чье тело было покрыто волосами с ног до головы, гигантов и карликов. И именно к этому времени относятся первые попытки исследовать феномен с научной точки зрения; зарождается евгеника.

Защитные механизмы цивилизации. В ХХ веке медицина научится разделять сиамских близнецов, предложит пересадку кожи людям с нарушенной пигментацией — все эти усилия будут направлены на возвращение к «норме», а не на трансформацию тела в соответствии с нуждами его владельца. Людей типа австралийца Стеларка, вшившего себе в предплечье — в качестве художественного жеста — выращенное в лаборатории ухо, по-прежнему считают уродцами или психами.

Политкорректность

У Кэрролла. Персонажи обеих «Алис» чудовищно обидчивы. При Мыши нельзя упоминать ни кошек, ни собак; предложение «отрезать по кусочку» от Бараньего Бока является верхом бестактности; Шалтая-Болтая ни в коем случае нельзя называть яйцом. Вроде бы эти социальные условности направлены на то, чтобы учесть интересы всех собеседников и сделать общение максимально комфортным. Но в итоге именно из-за них общение становится бессмысленным, лицемерным, опасным и в конечном счете невозможным: почти каждый разговор, который Алиса начинает c изысканно-вежливой фразы, оканчивается обидой, ссорой или даже дракой.

В мире. Система правил, известная как политкорректность, возникла из стремления защитить свою частную жизнь от вторжения чужаков. Англия середины XIX века — страна, где рушатся социальные устои: общество демократизируется, средний класс наступает на пятки старой аристократии. У тех и у других масса болезненных вопросов и тем, которые лучше прилюдно не обсуждать. Так появляется целый свод правил общения: нельзя задавать личные вопросы, нельзя обсуждать политику, нельзя говорить о деньгах — в результате общение сводится к обсуждению погоды. Эта тенденция продолжится и в ХХ веке: в 1970е возникнет понятие «политкорректность» — когда западное общество, стремясь защитить меньшинства, с упоением займется самоцензурой и за 30 лет доведет ее до абсурда. При этом ростки ее можно было наблюдать уже в конце XIX века: англичан, приезжавших в США, поражало, что чернокожих там называли не «неграми», а «цветными».

Защитные механизмы цивилизации. Изначально к таким механизмам относилась и сама политкорректность: она защищала всех членов общества от неловких ситуаций и случайных конфликтов. Однако очень быстро из рекомендательной она превратилась в обязательную, где-то даже тоталитарную. И сегодня отношения общества с его потенциально «ущемленным» членом регулируются не только этикетом, но и законами, нормами, запретами, которые касаются всех сторон жизни — от личной переписки до найма на работу. Так что теперь общество вынуждено защищаться от дошедшей до абсурда политкорректности — в том числе и законодательно. В частности, в 2007 году Госдума отклонила законопроект, предлагающий запретить публичное упоминание национальности преступников.

Политические игры

У Кэрролла. За образами Моржа и Плотника, которые приглашают устриц на прогулку, а потом съедают их, как и за образами Льва и Единорога, ведущими бесконечную и бессмысленную битву, скрываются Гладстон и Дизраэли — лидеры Либеральной и Консервативной партий, постоянное соперничество между которыми находилось в центре английской общественной жизни тех лет. Но Кэрролл показывает и чудовищную бессмысленность политики в целом: войны в Зазеркалье ведутся из-за сломанной погремушки, а в Стране чудес миром правит картонная колода карт, в которой Король на ходу выдумывает законы и устраивает из суда фарс, а Королева то и дело требует отрубить кому-нибудь голову — на всякий случай. Ужас в том, что политика — обыкновенная игра и ничего более; играть в нее может даже семилетий ребенок.

В мире. Одним из проявлений такой игры в политику можно считать существовавшие в викторианской Англии «гнилые местечки» — так называли заброшенные города и деревни, которые из-за несовершенства законов имели свое представительство в парламенте. Индустриальная революция меняла облик страны: одни города исчезали, другие появлялись, а избирательная система не поспевала за этими изменениями. Депутат от «гнилого местечка» банально покупал себе голоса «избирателей» у лендлорда — в самые жирные для жуликов годы таким образом в парламент избиралось до половины депутатов. Полвека будут бороться парламентарии с этой системой, отнимая места у несуществующих населенных пунктов и передавая их новым промышленным городам.

Впрочем, современная политика — тоже игра: «белые» (силовики, «оранжевые», республиканцы) делают ход — в ответ «черные» («питерские юристы», бело-голубые, демократы) передвигают свою фигуру.

Защитные механизмы цивилизации. Пока их нет. С развитием политтехнологий все, что человечество придумывает, чтобы сделать политику серьезной, оборачивается игрой или даже фарсом, включая процедуру выборов и подсчета голосов, предвыборные кампании, черный и белый пиар и т. п.

Катастрофы

У Кэрролла. В обеих «Алисах» катаклизмы и стихийные бедствия обычно происходят по вине самой Алисы, то есть человека. Их катастрофичность в том, что они нарушают привычный уклад жизни обитателей Зазеркалья и Страны чудес; в каком-то смысле это социальные катастрофы. Домик Белого Кролика качается, как при землетрясении, оттого что в нем шевелится ставшая гигантской Алиса. Мышь, Орленок, Додо и другие существа чуть не тонут в «наводнении», которое огромная Алиса наплакала в комнате. Любая перемена, спровоцированная человеком, не менее ужасна, чем стихийное бедствие, причем герои Кэрролла и в том и в другом случае озабочены не спасением собственной жизни, а, например, сохранностью чайного сервиза в гостиной.

В мире. В XIX веке самые крупные катастрофы происходят в море и на железной дороге. В год выхода «Алисы в Стране чудес» в Канаде, у города Сен-Илер, случилась страшная катастрофа: поезд с немецкими и польскими иммигрантами упал с моста в реку, итог — 99 погибших и 100 тяжелораненых. В США, где поезда были основным средством перемещения по стране, катастрофы с десятками погибших происходили ежегодно. Крупные кораблекрушения были так же регулярны: в год выхода «Алисы в Зазеркалье» сразу 33 американских китобойных судна застряли во льдах около Аляски.

В ХХ веке с изменением основного способа передвижения на первый план вышел страх авто— и авиакатастроф, хотя поезда по-прежнему сходят с рельс, а корабли тонут. После 11 сентября 2001 года к прежним страхам добавилась еще и боязнь терактов. Однако за всеми этими катастрофами стоит человек: мы боимся только того, что можем натворить сами. И любой фильм о тайфуне, урагане или наводнении, грозящих уничтожить жизнь на Земле, начинается с упоминания о том, что человечество загрязняет окружающую среду, вызывая тем самым изменения климата.

Защитные механизмы цивилизации. На протяжении долгих веков существовал только один институт борьбы с катастрофами — пожарные. Но сейчас во многих странах есть специальные органы, которые ведают «чрезвычайными ситуациями». Россия — одно из немногочисленных государств, где такое ведомство имеет статус министерства.

Кроме того, человечество постоянно совершенствует системы предупреждения о катастрофах. Например, МЧС с этого года начинает использовать систему Cell broadcast: случись что — все владельцы сотовых телефонов, находящиеся в опасной зоне, получат предупреждающее сообщение. Так что если у вас в телефоне только поздравления с праздником и прочая ерунда, значит, вокруг все спокойно. Пока.

Виртуальная реальность

У Кэрролла. «Зазеркальный» и «чудесный» мир у Кэрролла ничуть не менее осязаем, чем тот, из которого родом Алиса: в нем все можно потрогать, многое попробовать на вкус.

Единственное, чего в нем нельзя, — это умереть: Алиса выживает, падая в очень глубокую нору, Шалтай-Болтай, даже свалившись со стены и разбившись, остается жив, а Единорог в каждой схватке пронзает рогом Льва, не причиняя тому никакого вреда. Этот мир управляется мысленным усилием: стоит Алисе задуматься над тем, как бы ей уменьшиться, рядом с ней возникает пузырек с уменьшающей жидкостью и т. д. Фактически Кэрролл изображает виртуальную реальность, знакомую многим современным геймерам. Однако, живописуя ее красоты и чудеса, он предупреждает и об опасности: выхода из кроличьей норы или зеркала не существует — выйти из виртуального мира можно только проснувшись, то есть сознательно от него отказавшись. А на это способен далеко не каждый.

В мире. Во второй половине XIX века расширять географические границы мира было уже практически некуда, и математик Льюис Кэрролл одним из первых писателей Нового времени попытался расширить его границы принципиально иным образом. Литература давала чуть ли не единственную возможность создавать виртуальную реальность, хотя были предприняты к этому и первые технические шаги: распространение телеграфа, фотография, изобретение электромеханической счетной машины. Но пройдет почти век, прежде чем эти разрозненные изобретения станут частью единой системы и приведут к появлению интернета.

Защитные механизмы цивилизации. Сперва человечеству не нравилось, что виртуальная реальность не настоящая, и оно пыталось приблизить ее к реальной. Так появились мощные процессоры, изощренные компьютерные симуляторы (игровые и учебные), 3Dформат в кино. Однако на рубеже ХХ–XXI веков тренд сменился: теперь человечество пытается оградить себя от соблазнов виртуальности. В 1995 году американский психиатр Иван Голдберг ввел термин «интернет-зависимость» — фактически виртуальный мир встал в один ряд с героином и водкой. Сейчас существуют всевозможные группы «анонимных игроманов», специализированные клиники и проекты типа «Библиотеки против компьютерных игр». Но серьезных институтов или правовых норм для борьбы с этой угрозой до сих пор нет.

Наркотики

У Кэрролла. Льюис Кэрролл принимал опиум как лекарство, но, были ли романы про Алису написаны под его воздействием, неизвестно. Один из сквозных мотивов в «Алисе в Стране чудес» — героиня что-то съедает или выпивает, после чего с ее телом начинают происходить какие-то изменения либо ей в голову приходят странные мысли. Наконец, имеется мудрая Гусеница, черпающая вдохновение в кальяне. В целом после съеденного или выпитого мир вокруг Алисы становится гораздо интереснее. За неимением технических средств управления виртуальной реальностью викторианская эпоха прибегала к химическим, но Кэрролл предупреждает своих читателей об опасности злоупотребления неизвестными веществами: например, если откусить от соответствующего гриба слишком большой кусок, можно получить массу неприятных последствий в виде шеи высотой с хорошее дерево.

В мире. Основными наркотиками тогда были опиум и производный от него морфий; в ХХ веке им на смену пришел сперва кокаин, потом синтетические наркотики и героин. По разным оценкам, в начале 1860х годов в Англии до 5% населения регулярно употребляло опиум или морфий. В США во время Гражданской войны морфий использовался в качестве обезболивающего, в результате чего у сотен тысяч ветеранов появилась наркозависимость. Интересно, что в XIX веке европейцы ввозили наркотики в Азию (Англия и Франция дважды воевали с Китаем, требуя открыть порты для торговли — в первую очередь опиумом), а в ХХ веке наркотрафик, наоборот, идет из Азии в Европу. Опасность и тяжелые последствия наркозависимости начинают обсуждаться в 1860х; до этого наркотики окружены романтическим флером и представляются золотым ключиком, отпирающим дверцу в чудесный сад — совсем как в «Алисе».

Защитные механизмы цивилизации. Человечество успело испробовать разные средства борьбы с наркоманией. Некоторые страны разрешают легкие наркотики, считая, что только так можно победить тяжелые. Другие ужесточают законодательство и вводят смертную казнь за наркоторговлю. Кроме того, борьба с наркотиками значительно расширила силовой аппарат современных государств: почти повсюду есть специальные полицейские службы для борьбы с наркоторговлей — в США к этому привлекают даже армию. Российская Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков подчиняется непосредственно президенту.

Потеря самоидентификации

У Кэрролла. Почти каждый встреченный персонаж, от Гусеницы до Пудинга, задает Алисе вопрос, кто она такая, и ставит под сомнение любой полученный ответ. Сама Алиса тоже сомневается: если утром она была нормального роста, потом уменьшилась до трех дюймов, потом выросла до 9 футов, потом снова уменьшилась — осталась ли она собой, Алисой? И как это определить? Кэрролл показывает кризис самоидентификации в действии — Алиса точно знает, кто она, лишь у себя дома в окружении привычных вещей и понятных социальных ритуалов: прогулка со старшей сестрой, сматывание клубка шерсти в гостиной перед камином. Выпадая из этой — довольно условной — системы координат, Алиса как бы теряет себя, иногда даже забывая собственное имя. Впрочем, в этом есть и свои плюсы: она может стать кем угодно. Так, например, в Зазеркалье Алиса демонстрирует чудеса социальной мобильности, за 11 ходов становясь из Пешки Королевой.

В мире. Персональная идентичность в XIX веке регулировалась общественными устоями: человек определялся через его семейное и имущественное положение, круг знакомств, образование и условия жизни. Большая часть ХХ века прошла в бунтах против этих устоев: молодежь 1920х, 1950х, 1960х и 1990х боролась за свободную любовь и гражданские браки, дауншифтерство и возможность выбирать себе имя, страну жительства и гражданство, то есть за право быть кем угодно. Одновременно с этим страх потерять идентичность становится одной из важнейших тем в кино и литературе.

Вероятно, в XXI веке человек, освободившись от социально обусловленных факторов идентичности, станет бороться за право быть собой — если все еще будет знать, кто он такой на самом деле.

Защитные механизмы цивилизации. Формально нашу идентичность защищает целый ворох документов: паспорт, биометрический паспорт, банковские данные, военный билет, трудовая книжка, водительские права… Но чем жестче становилась бюрократическая система фиксации нашей идентичности, тем активнее развивались технологии, позволяющие ее изменить. Врачи делают все более искусные операции по смене пола, а интернет дает возможность, например, усатому мужчине по имени Григорий (как записано в его паспорте) в социальных сетях быть Алисой из фильма Тима Бертона — с соответствующим лицом, полом, возрастом и национальностью.

источник - http://www.rusrep.ru/2010/08/strahi/

katehon

8 марта 2010 в 16:55

Изгоняйте природу – мать вашу

В мире, Apocalipsys Now!

С как бы праздником!

Глубоко символично, что именно на фоне «сердечных дел» под ударом чудовища слетает с плеч голова статуи Свободы – символа американской конституции в узком и широком смысле

Все больше возводя природу в статус врага рода человеческого, культурная программа Запада подразумевает деинституциализацию секса

На днях на одном из федеральных каналов российского ТВ прошёл показ американского фильма «Монстро», ставшего одним из главных кинособытий 2008 года. «Монстро» (англ. «Cloverfield») - фильм-катастрофа, каких в Голливуде снимается множество. В отличие от собратьев «Монстро» снят в распространенном жанре псевдодокументалистики. Благодаря приёму «дрожащей камеры» достигается особый «эффект присутствия», который с лихвой перекрывает недостатки качества, скрупулёзно воспроизводимые в рамках формата. «Фишка» данного жанра в том, что возможность демонстрируемых в фильме событий при помощи незамысловатого в своей идее имитационного приёма преподносится как гораздо более реальная, близкая к зрителю, чем в случае обыкновенного «фикшн».

В историю кинематографа вошёл целый ряд фильмов, выполненных в формате псевдодокументалистики, чья «жизненность» обеспечила им культовый статус. Достаточно назвать три наиболее известных зрителю картины - это «самый запрещённый в мире фильм» «Ад Каннибалов», знаменитая «Ведьма из Блэр» и отечественная картина «Россия 88». Последняя, по слухам, была даже показана на одном из польских фестивалей документального кино – до того правдоподобной выглядит печальная история российской банды наци-скинхэдов.

Кадры «Монстро» также представляют собой мнимую любительскую видеосъёмку. Фильм открывается аннотацией, в которой предлагаемый видеоматериал представлен как единица хранения архива ЦРУ, вещдок, найденный на месте катастрофы. Собственно, катастрофа и является главным событием, якобы заснятым на любительскую камеру участниками вечеринки в Манхеттене. Неожиданно в мир молодых друзей с их проблемами, конфликтами, сложными выборами на пороге взрослой жизни вторгается страшная разрушительная сила необъяснимого происхождения - а именно огромных размеров живое существо, напоминающее японскую (и позже также переснятую в Голливуде) «Годзиллу». Тварь выходит из воды Нью-Йоркской бухты, ударом конечности сносит голову статуе Свободы, входит в город и, круша всё на своём пути, пожирает людей.

Очередное воспроизведение типичного для американского кино сюжета заставляет задуматься, какое место занимает данный мотив в культурном контексте американского общества, каким внутренним запросам он отвечает, какие тенденции коллективного подсознания олицетворяет, какие реальные комплексы страха порождают такого рода кино-чудовищ?

Гигантское чудовище представляет собой особый тип воплощения разрушительной силы в жанре кино-катастрофы – наряду с естественно-природными катаклизмами («Вулкан», «Пик Данте»), включая сюда падение на землю небесных тел («Апокалипсис»), вторжением инопланетян («День независимости»), восстанием умных машин («Терминатор», «Я, робот») и распространением какой-либо химической или биологической субстанции, трансформирующей природу людей («Я – легенда»), оживляющей мертвецов («Гриндхаус») или порождающей фантастических гадов («Мгла»). Впрочем, последний сюжет, строго говоря, принадлежит к отдельному, также крайне любопытному поджанру – «окно в параллельный мир».

Каждый из этих типов имеет своё собственное «место» в комплексе переживаний американской кино-аудитории и может служить предметом отдельного разбирательства. Здесь же мы сосредоточимся на типе, к которому относится сюжет фильма «Монстро» - «нападение гигантского чудовища». С нашей точки зрения из всего представленного в общих чертах набора он, как это ни покажется странным, ближе всего находится к типу естественно-природных катастроф. Ряд соображений спекулятивного порядка служит основанием для предположения о том, что гигантское чудовище, разрушающее человеческий мир как в его материальном (инфраструктура городов), так и психо-социальном (экстремальный опыт, разлука с близкими и их смерть) измерении, есть не что иное как сама природа. Именно это слово является ответом на скрытый вопрос, заключённый в подзаголовке фильма – «что-то нашло нас (something has found us)». Природа, вытесненная из урбанистического, во многом автоматизированного человеческого мира, возвращается для того, чтобы отомстить.

Поскольку речь идёт о воображении, о коллективном бессознательном, то мы не можем ограничиться рассмотрением разрушительной стихии исключительно как внешней по отношению к человеку угрозы. Безусловно, это возвращение переживается и как внутренний процесс, в ходе которого природа внутри человека восстаёт против искусственного автоматизированного режима существования.

Из-за этого «мифогенного», «сновиденческого» соответствия между внешними обстоятельствами сюжета и внутренней жизнью героев, в самой структуре событий должна быть усмотрена связь внешней и внутренней ипостаси мстящей природы, собственно, благодаря которой человеческий мир и размыкается навстречу катастрофе. Иначе говоря, природе, чтобы ворваться в город, нужно иметь определённый «задел» в сфере самих человеческих отношений, что-то в мире людей, что «зовёт» чудовище, делает возможным сам ответ стихии на человеческое отчуждение. Это должна быть уже не воображаемая и сверхъестественная, но вполне интерпретируемая в терминах поведения, психологии и социологии реальность, которую можно было бы определить как остаток не до конца изгнанной природы.

Вне всякого сомнения – и голливудские катастрофы и хорроры дают тому обильное эмпирическое подтверждение – таким элементом является секс. Точнее не секс как таковой, а весь социо-психический комплекс интимных отношений между полами. Несчётное число хорроров категории «Б» начинаются с того, что кампания парней и девушек отправляется на природу. Моменту, когда маньяк или чудовище начнёт терзать их, как правило, всегда предшествуют эпизоды проявления (пробуждения!) полового магнетизма. Также и в фильме «Монстро» вторжение апокалиптической твари происходит на фоне запутанной романтической истории, разыгрывающейся между героями. Стоит ли говорить о том, как глубоко пропитаны эротикой всевозможные истории о вампирах? И стоит ли вспоминать «Антихриста» Ларса фон Триера, где природа, в частности природа женской сексуальности, прямо именуется храмом Сатаны.

Здесь мы подобрались к нерву нашей проблемы, к системному узлу современной западной ментальности. Дело в том, что в рамках этого типа сознания природа мыслится как нечто в принципе чужое и чуждое. Но не просто чужое, а чужое-своё - то, что, будучи присуще человеческому миру изначально и на самом древнем уровне, на протяжении истории планомерно отчуждалось, вытеснялось. С одной стороны, это вытеснение вовне: природа как естественная экологическая среда отступает за границы человеческого мира, представляющего собой среду всё более искусственную. С другой стороны «досовременная», «досоциальная» природа самого человека загоняется глубоко в подсознание – так, что экономия сознания работает уже без учёта природно-иррациональных импульсов.

Однако, природа не уничтожается вполне, но лишь перестаёт опознаваться, а значит – становится враждебной. Враждебно то, что невозможно включить в систему ориентаций, что нельзя проинтерпретировать в терминах социальности. Именно поэтому евро-американский Сатана – это всегда не столько метафизический принцип, сколько «деморализованная» природа. Потому-то её проявления и мыслятся в терминах вторжения, мести и гибели: сознание, сформировавшееся в процессе отчуждения от природы, не способно вынести её непосредственного присутствия.

Но пока человек отправляет древнейшее таинство природы – половые отношения, она не изгнана окончательно, как бы стерилизованы и десакрализованы эти отношения ни были. Половой код – это базовый код «нерасколдованной» (в терминах Макса Вебера) природы, которая рвётся к проявлению сквозь нижние границы сознания. Противопоставление подсознания сознанию в символизме часто изображается как оппозиция сердца и головы. Поэтому не случайно и глубоко символично, что именно на фоне «сердечных дел» под ударом чудовища слетает с плеч голова статуи Свободы – символа американской конституции в узком (юридический документ) и широком (структура общественного сознания американцев) смысле. Не будучи усвоенной, принятой, природа возвращается как катастрофа, как смерть. Обезглавленное общество ввергается в хаос.

Американец каким-то образом отдаёт себе в этом отчёт, каким-то образом знает это, и структура этого знания проявляется в продуктах массового зрелищного искусства. При текущем положении дел западное общество чревато своей собственной гибелью, внутренне запрограммировано на катастрофу.

И существует только два пути разрешения этой ситуации. Первый путь обратен по отношению ко всей логике модерна и подразумевает возвращение к природе, интенцию природы, её узнавание. Этот путь означал бы отказ от всего, что на протяжении веков признавалось в качестве судьбы и миссии Запада. Второй путь – путь последовательности. Он предполагает окончательное выхолащивание социальных практик, последнее изгнание природы в область вполне и всецело чуждого, чуждого настолько, что контакт и конфликт с ней будет уже невозможен даже теоретически.

Именно по этому второму пути и идёт сегодня западное общество. На это указывает вся полнота современных практик по социализации сексуальных отношений. Все модификации, которым подвергается сегодня секс, преследуют цель «взломать» волшебный код пола, разомкнуть контур, двигаясь по которой сексуальная энергия обеспечивает связь человеческого общества с его таинственными досознательными корнями.

Секс должен быть децентрализован и делокализован. Ритуальной по сути своей последовательности, в которой разворачивается диадическое напряжение между полами, противопоставляется утрата половой идентичности. С этой целью вместо противоположного пола в качестве объекта сексуального внимания предлагается максимально расширенный спектр возможностей – начиная с лиц того же пола, заканчивая предметами и искусственными образами. Тренды на транссексуальность, бисексуальность и асексуальность приобретают программный статус.

Наряду с этим огромное значение играет уничтожение возрастных границ сексуальной жизни. Ассоциация секса с инициациями взросления должна быть упразднена. Это упразднение осуществляется в контексте систематической и всеобъемлющей инфантилизации социума. Секс не должен подразумевать взросления, перехода личности на качественно новый психо-социальный уровень. Данная установка энергично транслируется посредством американских молодёжных реалити-конкурсов, которые сегодня можно увидеть в ночном эфире российского MTV, и по сравнению с которыми «Дом-2» хранит и передаёт вполне традиционный социально-гендерный код.

Культурная программа Запада подразумевает деинституциализацию секса. Секс должен быть разлит по всему социуму. Всё в пространстве постмодернистского времяпрепровождения должно быть похоже на посасывание и облизывание, всё должно делаться с причмокиванием и придыханием, но никогда не подразумевать пересечения пубертатного порога и продолжения рода в рамках семьи. Секс банализируется через снятие запретов на проявления бытовой сексуальности, и тем самым «обезвреживается», незаметно редуцируясь к этим неполноценным и в нормальном случае предварительным формам как к таковым.

Подчеркнём: это не просто распущенность и энтропия, не просто «разврат». Это – программа, в рамках которой западная культура продолжает линию движения, избранную ещё в XVII-XVIII веках. Такова, если угодно, «метафизика пола» в мире постмодерна, куда вступил Запад, следуя избранному пути прогрессирующей стерилизации. Увенчается этот путь безмятежным пузырчато-розовым виртуально-квази-эротическим успехом или всё же катастрофа неминуема так же, как вещь неотделима от своей сущности, сказать трудно.

Зато можно быть вполне уверенным в том, что сегодня на этом фоне простая интрига отношений между молодым человеком и девушкой действительно является вещью последовательно консервативной. И пока природа с её – пусть маленькими – тайнами обитает среди нас, у нас нет причин ожидать ужасного голливудского конца света со всеми его дорогостоящими спецэффектами.

Илья Дмитриев

источник

katehon

8 марта 2010 в 14:19

2010-02-15 - О выходе Китая из долларовых активов

борьба за власть, экономический кризис, что происходит?, геополитика, В мире

О выходе Китая из долларовых активов, перспективах сырьевых рынков, курсах доллара, евро и рубля. Комментарий Степана Демуры, Санкт‑Петербург, 13 февраля, 2010.

katehon

6 марта 2010 в 14:21

Оружие - каждому россиянину

что делать?, В мире

Насколько люди готовы взять в руки огнестрельное оружие? Как это может повлиять на рост преступности? Александр Никонов полагает, что легализация однозначно необходима.

katehon

6 марта 2010 в 14:18

5 марта - годовщина смерти И.В.Сталина

борьба за власть, кризис, В мире, Повод задуматься

[цитата из http://khazin.livejournal.com/46139.html]

Я не буду сейчас обсуждать его роль в нашей стране и в мире, обращу внимание только на одно обстоятельство. Степень конфронтации вокруг его имени в последнее время сильно растет, как и его популярность в народе. И это, само по себе, куда более показательно, чем многие другие общественные процессы. Лично я делаю из всего этого только один вывод: общество вот-вот готово принять жестко тираничесские методы управления страной, поскольку все хотя бы минимально демократические процедуры за последние 20 лет дискредитированы полностью. И это - целиком заслуга врагов Сталина, которые своими руками вылепили ему колоссальный памятник. Причем продолжают лепить: когда Немцова принимают сенаторы и конгрессмены США, это не значит, что "там" всерьез воспринимают Немцова (это просто невозможно), это сигнал нам: вот, смотрите, человек, к которому мы, в их понимании, обязаны относиться серьезно. То есть, если мы "принимаем" демократию, то обязаны принять в качестве одного из лидеров Немцова! Поневоле начнешь думать о Сталине ...

[конец цитаты]

Грядёт новая опричнина

В России было несколько опричных режимов, каждый из которых сопровождался положительными изменениями страны, но при этом был жестоким по отношению к гражданам. Мы пережили опричнину Грозного, Петра I и Сталина. Насколько цель оправдывала средства? Не ждет ли нас новая опричнина?

стенограмма

Андрей Фурсов, историк, социолог:

К сожалению, у России, как показывает история, не силовых путей выходов из кризиса вообще не бывало. Если брать очень серьезные кризисы, ну кризис, в котором Россия оказалась в середине XVI века, в ходе реформ Избранной рады, кризис, в котором оказалась Россия в начале ХХ века, затем ситуация с петровскими реформами – это несколько иное. Но история показывает, что Россия выходит из смут или околосмутных времен всегда с помощью различных чрезвычайных комиссий. Поскольку первая чрезвычайная комиссия называлась опричнина, я это называю «опричный принцип» русской истории.

Ведь что такое была опричнина? Это классическая «чрезвычайка» небольшая по численности, не больше 3-5 тысяч, где участвовали представители совершенно разных социальных групп (ну, прежде всего, социальных групп верха общества) и которые силовым образом осуществляли физический террор, экономический террор. Ведь главным в деятельности опричнины был земельный террор. Земельный террор был очень и очень важной вещью. Т.е. так сказать, рвалась связь князей и бояр с серединой и низшими слоями господствующего класса.

Но вот если посмотреть на разные формы опричнины на разных этапах русской истории – они все-таки отличаются. Можно выделить три разные опричнины: опричнина Ивана Грозного – это классика генетической модели опричнины, затем опричнина Петра – это "петровская гвардия", которая была очень похожа не «грозненскую» внешне, ну и, наконец, cталинская опричнина. Я объединяю cталинскую опричнину и опричнину Ивана Грозного одним термином – «грозненская», ибо и Иван Грозный, и Иосиф Грозный - и они очень существенно отличаются от «питерской» версии опричнины.

Дело в том, что с какими бы издержками не проводились мероприятия опричнины Ивана Грозного и Иосифа Грозного, в конечном счете, они были национально ориентированы и они не были ориентированы на некую западную модель. «Питерская» версия опричнины была иной. В конечном счете, ее целью было создание принципиально иного господствующего класса, резкое усиление эксплуатации населения и западная ориентация. Т.е. векторы опричнин Грозного и Сталина, с одной стороны, и Петра I, с другой – направлены в совершенно разные стороны.

Опричнина – штука очень и очень неприятная. Там, помимо, так сказать, святых и идейных людей всегда много тех, кого Иван Солоневич называл «биологическими подонками человечества». Есть один принцип формирования опричнины: в опричнину идут люди, готовые разорвать связи со своими социальными группами и наименее укорененные в них. Я думаю, формирование новой опричнины пойдет по тому же принципу. И, безусловно, это очень печальная констатация: среди этих людей будет много «биологических подонков человечества». И как это часто бывает, эти "подонки" истребляют и тех, кто задумал опричнину в благих целях. Правда, "подонков" потом, через какое-то время тоже уничтожают. Все устаканивается. Страна делает рывок.

Но вину за опричнину, за чрезвычайные формы выхода из кризисов, нужно возлагать, естественно, на тех, кто допустил такую ситуацию. Что предшествовало опричнине Ивана Грозного? Предшествовало 30 лет (40-50-тые годы XVI века) – боярская борьба времен маленького Ивана IV, затем неудачные реформы так называемой «Избранной рады». Так называемой не потому, что она плохая была, а потому что она себя так не называла, этот термин Андрей Курбский придумал. Ну, что касается начала ХХ века, то здесь все понятно совершенно: Столыпин и Николай II загнали страну в революционную ситуацию, и выход из нее был чрезвычайным.

И есть еще одна вещь, связанная с опричнинами, которая позволяет несколько смягчить обвинения в адрес непосредственных правителей, которые предшествовали опричнине. Если посмотреть на то, что делали большевики, cталинский режим в 30-тые годы: коллективизация – она проводилась жестоко. Но cталинский режим решал те задачи, которые Россия не смогла решить за 100 лет до этого. Не смогла решить, потому что не было политической воли, не было социальных сил и не было институтов. Ведь что такое «чрезвычайка»? Это реакция на то, что нет институтов. Опричный принцип противостоит институциональному.

Почему Ивану Грозному понадобилась опричнина? Потому что нужно было решать целый ряд застарелых проблем, которым было по 150-200 лет. А институциональные формы, которые были, как раз защищали эту старину, которая свое уже отжила, и решить по-другому было нельзя. Это уже связано с логикой развития России. У нас все процессы протекают медленно, экстенсивно. У нас нет организованных социальных сил и нет институтов. Поэтому все изменения, реально, у нас происходят рывком. И поэтому у нас очень странная, а при воплощении, часто страшная форма развития, преемственность через разрыв.

И в этом отношении, конечно, когда мы говорим о сегодняшнем дне, сегодня нет социальных сил, которые могут вырвать страну целиком из тупика, в которую она стала загоняться в позднюю брежневщину и в горбачевщину. Нет субъекта, который мог бы рвануть. И, как правило, в таких ситуациях субъектом может оказаться опричнина. Но я не думаю, что это панацея. Непонятно, какая это будет опричнина. Будет ли это опричнина «грозненского» типа «питерской» версии? Я думаю, что сегодня схватка будет не между опричным и институциональным принципами, а между опричниной «грозненского» типа и опричниной «питерского» типа.

О том, насколько это страшным может быть в реальности, можно прочитать в таком политфантастическом романе Олега Маркеева «Неучтенный фактор». Там очень хорошо показано, какой может быть опричнина, если она сочетается не с самодержавно-национальным принципом, а с олигархическим. Я думаю, что метод экстраполяции хорош тогда, когда работают стабильные факторы. Мы сейчас находимся в ситуации, когда метод экстраполяции не срабатывает. Мы находимся в кризисной ситуации, в точке бифуркации. И нынешняя опричнина, если она будет, безусловно, будет нести на себе отпечаток мирового кризиса. Этот кризис связан с кризисом капиталистической системы. И одной из задач этой опричнины будет выход из кризиса. Т.е. нынешняя опричнина будет в значительной степени тяжелей, чем сталинская, петровская и грозненская.

И есть еще одна неприятная вещь по поводу русских опричнин. В России опричнина вводилась тогда, когда Россия переживала кризис. Но все крупные русские кризисы были элементом крупных мировых кризисов. Например, в «грозненское» время и смута, последовавшая за ним, – были элементом кризиса «длинного XVI века». И у нас опричнина и наша Смута совпали с европейским временем – это была прелюдия к Тридцатилетней войне. Если говорить о революционных событиях начала ХХ века и о той опричнине, то все эти события были частью или прелюдией к Тридцатилетней войне ХХ века (1914-1945 гг.).

Ну и, не дай Бог, если эти наши потрясения, так сложится, что они будут прелюдией к некой новой войне. Хотя совершенно понятно, что мы живем в предвоенную эпоху. Вопрос в том: те конфликты, которые, безусловно, начнут ускоряться с 20-тых годов XXI века – будет ли это глобальный конфликт или, я думаю, что скорее второй вариант, это будет нечто похожее на Тридцатилетнюю войну. Что такое было Тридцатилетняя война? Это была совокупность четырех очень крупных локальных конфликтов.

Другое дело, что локальные конфликты даже в эпоху деглобализации, так сказать, затронут очень-очень большие области. И вот, скажем, наиболее вероятный конфликт «Афганистан – Пакистан – центральная Азия», как воронка, безусловно, всосет все окружающее и, прежде всего, Россию. Такая ситуация может, безусловно, наложить свой отпечаток и на опричнину. Она может впервые в русской истории принять военный характер. Опыт опричнины показывает, что как раз один из первых ударов, которые наносили опричнины, наносился по армии и по спецслужбам.

Вообще нужно сказать, что в русской истории военные никогда не были самостоятельной силой. Сегодня военные еще дальше от этого, потому что, так сказать, армии практически нет. Но ситуация военного вызова может создать и вызвать к жизни принципиально новые военные структуры, которые будут играть свою роль. Более того, общество может военизироваться на полукриминальный лад. Т.е. я думаю, что здесь нас ждут после 20-того года (XXI век) очень-очень много сюрпризов, очень много социальных форм. И новая опричнина, конечно, будет совсем не похожа на старые. Она будет нести на себе отпечаток уходящей эпохи, но в значительно большей степени она будет, грубо говоря, «выстрелом из будущего».

источник - http://www.russia.ru/video/diskurs_254452/

katehon

5 марта 2010 в 13:30

В парадигме лжи

В мире

В МИРЕ УЛЫБОК

alt Некоторое время назад один из российских банков запустил оригинальную рекламную кампанию со слоганом «Честным быть выгодно». Но, к сожалению, креативно и весело такие слоганы смотрятся только там, где очевидна выгодность обратного. Если представить себе рейтинг стран, где измеряться будет не ВВП, объемы экспорта или какой-нибудь уровень демократии, а количество сознательной и несознательной лжи, «циркулирующей» в экономике, тут мы явно будем претендентами на лидерство. Зайдите в магазин — вместо нужного вам товара вам любой ценой будут пытаться подсунуть самый дорогой, «новинку» — одним словом то, за что продавец получит свой бонус, а не то, что нужно вам. Если в договоре или контракте что-то написано в конце и мелким шрифтом — вам про это предусмотрительно не расскажут. Если объявлено, что «цены на все пополам», окажется, что пополам только вот на это, а на то и то — три процента и только для тех, кто полгода назад сдал все персональные данные в обмен на карточку клиента. При этом продавец будет улыбаться. Точнее, пытаться улыбаться. Потому что в России культуры улыбок посторонним людям не было и нет, и вымученно бодрые голоса и радостные лица мальчиков и девочек с бейджиками «Консультант» вызывают не желание что-то купить, а скорее какое-то неуместное в процессе шопинга чувство стыда. И за себя, и за них, и за то, что честным быть в этой системе не только не выгодно, а вообще тотально невозможно.

На тренингах весь этот «линейный персонал» учат вызывать у клиентов положительные эмоции. Вот, например, в одной известной сети кофеен, перед тем как принять оплату вашего заказа, продавец предусмотрительно спросит, как вас зовут. Чтобы радостно произнести «Ванильный латте для Лены» или «Эспрессо для Василия». И вызвать у вас таким образом приступ эмпатии. Скромная подделка под те бриллианты гостеприимства, которые вообще не могут быть тиражируемыми. Как если вы зайдете в маленькое кафе провинциального средиземноморского городка или какой-нибудь арабской Медины, где его хозяин поинтересуется, откуда вы приехали и как вас зовут, представится сам и действительно принесет именную чашку кофе для гостя.

Часто на это любят возражать: а что, хамоватая продавщица, которой покупатели работать и чай пить мешают, разве лучше? Это как раз тот случай, когда «оба хуже». Да, на смену непробиваемой стене из таких продавщиц и буфетчиц советского образца пришли любезные и улыбчивые. Только вот неясно, что приятнее — когда тебе нахамили или когда обманули, но вежливо и с улыбкой.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...

НЕ ОБМАНЕШЬ — НЕ ПРОДАШЬ

Питер Сенге (Peter Senge), профессор бизнес-школы Массачусетского технологического университета(MIT Sloan School of Management) и автор концепции самообучающейся организации, в одном из своих интервью сказал: «Я думаю, что самая большая ложь современного бизнес-образования — это утверждение, что цель бизнеса — зарабатывать деньги. На самом деле при таком отношении к задачам невозможно построить по-настоящему долговечную организацию. В действительности прибыльность — это не цель бизнеса, а необходимое условие для продолжения работы». В России концепция другая.

Прибыльность — это не просто цель бизнеса. Это то, что оправдывает все. Нам говорят, что честная конкуренция между честными предпринимателями сделает успешным того, кто работает наиболее качественно. А в нашей реальности эта система делает успешным того, кто наиболее виртуозно врет. Совершенно необязательно врать в лицо потребителю лично. Можно просто продавать ароматизаторы «с натуральным природным вкусом», приписывать мелким шрифтом 25 дополнительных условий ка кого-нибудь тарифа «Бесплатный» или, сняв дешевую комнатку на окраине пары зарубежных столиц, гордо написать на рекламном буклете что-нибудь вроде «Наши офисы располагаются в Лондоне, Париже и Нью-Йорке».

Торговля, в общем-то, никогда и нигде не была кристально чистым занятием. Но все-таки в условиях индустриальной эпохи, когда товары были осязаемы, потребитель чаще всего мог сам оценить их качество и, если оно его не устраивало, выбрать другие. Сейчас, в постиндустриальном мире, решающее значение имеет информационный компонент — без «имиджевой», смысловой надстройки не продается ничего. Даже если речь идет о сложной технике, немалую роль играет имидж и бренд производителя.

О массовых потребительских товарах нечего и говорить: если раньше реклама продвигала вещи, то теперь вещи покупаются как носители смыслов и эмоций, обозначенных рекламой. Причем обман не только не скрывается, он очевиден всем. Возьмем, например, такой частый сюжет, как известная киноактриса, рекламирующая какой-нибудь крем от морщин, причем из весьма средней ценовой категории. Идея рекламы — заведомая ложь, ведь понятно, что состоятельные люди, да еще и те, для которых внешность — главный профессиональный ресурс, используют совсем другие косметические средства, а также часто прибегают к услугам пластического хирурга. Сама идея стать лицом бренда, реально не пользуясь этой продукцией, тоже просто хорошо оплачиваемый обман. Более того, есть случаи, когда компании сознательно идут на снижение качества ради того, чтобы пригласить наиболее «звездную» персону в рекламу своей продукции. Что же зрители? Они это все прекрасно понимают, тем более что желтая пресса им постоянно подбрасывает информацию, кто из знаменитостей сделал себе подтяжку лица или убрал морщины. Тем не менее вполне вероятно, что этот товар они купят просто потому, что с ним ассоциируется некий идеал. С тем же успехом в этой баночке можно продавать воду из-под крана, если удастся на рекламный плакат заполучить кого-нибудь из голливудских «самых-самых». Обманом в этой и подобных индустриях является все: и поведение всех участников, и рекламные слоганы, и ценник — ведь, по сути, пытаются продать дешевое как можно дороже, и псевдолояльность к покупателям с именной дисконтной карточкой.

ИМИДЖ ВМЕСТО РЕПУТАЦИИ

Все меньше значит и такая вещь, как репутация компании. Здесь компании ничем не отличаются от отдельных людей. Раньше деловая, да и личная репутация стоила дорого, зарабатывалась годами, а терялась в одну минуту с оглаской неких фактов моральной нечистоплотности. Сегодня идентичность конструируема, реальные поступки неотличимы от самопиара, а потому кто и что делал в прошлом, да и настоящем, ничем не может пошатнуть имидж. Хорошей и дурной славы теперь не бывает — она в принципе или есть, или нет. Проект идентичности не удался — не беда, придумаем новое название, проведем ребрендинг, все равно в мире информационного шума ни у кого нет времени отслеживать такие метаморфозы. Отчасти пытаются воспроизводить старую модель репутации производители из luxury-сегмента, например, швейцарских часов, делая акцент на многолетнем следовании традициям. Но и эти бренды все чаще «сдаются», начиная выпускать более дешевые и «попсовые» линейки, живущие уже по современным правилам брендинга и пиара.

Причем в сфере корпоративного пиара правда как таковая вообще может существовать только неофициально. Возникает постоянное «двойное дно»: есть некая ложная реальность рекламных буклетов, проплаченных упоминаний в прессе, созданная ими картинка в голове у несведущих потребителей, и есть некое экспертно-неформальное знание, которое циркулирует среди тех, кто «в курсе», где-то оно просачивается в виде слухов в прессе, в Интернете, но общую картинку все равно сложить может лишь владеющий достаточно большим объемом сведений о той или иной компании, отрасли, конкретном человеке. Именно невозможность для большинства людей тратить время и силы на подобную аналитику и дает шанс строить любые пиар-конструкции. Ни для кого не секрет, что многие транснациональные гиганты, производящие продукты питания, не раз были замешаны в скандалах и с трансгенными продуктами, и с использованием канализационных отходов в качестве удобрений на полях своих поставщиков, и с использованием полурабского труда в странах третьего мира. Но это все где-то и когда-то, найти эту информацию можно разве что на сайтах антиглобалистов и в соответствующей «антикорпоративной» литературе, а миллионы потребителей каждый день видят вкусные и аккуратно упакованные шоколадные батончики, йогурты и баночки с детским питанием, с рекламных плакатов на них смотрят довольные счастливые детские лица, «врачи» из телерекламы объясняют, что все одобрено какой-нибудь очередной ассоциацией здорового образа жизни.

Но, не имея возможности проверять, интуитивно не доверяют. Так, осенью этого года на сайте Mail.ru проводился опрос «Доверяете ли вы разным знакам качества на товарах?», и 75% опрошенных (более 13 тыс. человек) ответили «Нет». Не доверяют — ни «рекомендациям лучших собаководов», ни «поставщикам Кремля», ни «выращенному с любовью».

ЛОЖЬ — ЛУЧШИЙ ТОВАР

Отчасти производители товаров и услуг со встроенным в стоимость обманом оправдывают себя тем, что и потребители, далеко не ангелы. Сами хотят обмануть и себя, и окружающих, пытаясь жить и выглядеть дороже, круче, престижнее. Россияне особенно склонны к пусканию пыли в глаза и престижному потреблению. Дорогая машина, купленная в кредит, или платье от известного модельера, за которое отдана вся зарплата, — примеры того, как теперь уже потребитель сам хочет поучаствовать в создании фальшивых образов. Процветают и производители предметов интерьера, маркирующих достаток и богатство, — разнообразных гар нитуров-«псевдолюдовиков» и тро гательной садовой скульптуры а-ля Петродворец. Не отстает и потребление корпоративное. Сколько афер или просто невыгодных сделок произошло лишь потому, что участники «повелись» на красивый офис, дорогие костюмы и визитки контрагента.

Мир текучих поверхностей — так об этом пишут философы-постмодернисты. Если раньше встречали по одежке, но провожали все-таки по содержанию, то сегодня ритм жизни слишком быстр, взаимодействия кратко срочны, перемены во всем постоянны, и времени на подробное изучение вещей, людей и обстоятельств просто нет. Идеальные условия для всякого рода обманок. Кроме как встретить, ничего другого и не удается. Хочешь присмотреться, но и провожать-то некого. Привык к упаковке молока или зубной пасты — ее меняют, привык к работе с определенными сотрудниками — вместо них уже другие. Мы вряд ли узнаем, какими бы стали свойства тех предметов, с которыми мы имеем дело, лет через 20. Наша жизнь не предусматривает ни такого долгого их хранения, ни функционирования, ни вообще такой привычки к одному и тому же.

И вроде бы в этих условиях бессмысленны поиски и стабильности, и точек опоры, и некой мифической правды. Сегодня нет дилеммы «быть или казаться», просто «быть» уже невозможно, каждая вещь «тащит» за собой свои смыслы, таргет-группы, маркирует эмоции. В экономическом смысле это «казаться» и есть двигатель пост индустриальной экономики.

САМООБМАН

Ложь работает не только во внешней относительно экономических агентов среде. Корпоративные культуры часто являют прекрасные примеры порядков и систем, выстроенных на фальши, которую понимают абсолютно все и тем не менее работают. Если ваши сотрудники настолько сработаны между собой, что и в выходной предпочитают совместно выпить пива, для этого их не нужно специально «сдруживать» на корпоративных вечеринках. В крайнем случае они сами такое мероприятие предложат, и им можно просто организационно помочь. Но призывы вливаться в коллектив под угрозой увольнения или распевать корпоративные гимны — авторы подобных методик хотя бы подумали, где они хотят это внедрять? В стране, где фига в кармане — атрибут национальной идентичности наравне с Кремлем и водкой. А если даже на рабочем месте ложь так органична, то как может быть честным отношение к работе, к продукции, к потребителю?

Так и живут, обманывая друг друга. Одни устанавливают систему электронных пропусков, другие приходят вовремя «прокатать» пропуск, потом занимаются своими делами. Одни устанавливают видеокамеры в офисе, другие сливают записи оттуда на YouTube. Одни требуют отчеты за каждые 15 минут, другие придумывают, что там написать. На всех корпоративных мероприятиях любят фразы о сплоченном коллективе, единстве целей и задач. По факту же продолжается традиционное соревнование — кто хитрее, работник или работодатель. И работодатель для работника в этой системе — это не партнер, с которым заключен договор, о том, что я работаю, а ты мне платишь, и вместе мы делаем некое общее дело. Это враг, который за то, что платит деньги, хочет подавить и унизить своей властью, а потому партизанская война с ним не имеет конца: можно за его счет посидеть в Интернете — хорошо, можно распечатать себе пару листков на корпоративном принтере — тоже хорошо, да хотя бы покурить у окна назло запрещающим табличкам — и то радость. А для работодателя враги — сотрудники, которым еще и деньги платятся, а они, подлецы, все равно только и ищут возможность не работать, заниматься своими делами на рабочем месте и прогуливать. И сверху все это великолепие покрыто глазурью из красивых слов о человеческом капитале, дружном коллективе, взаимном уважении и любви к компании.

НЕ ДОГОВОРЯТСЯ

Можно спросить — ну а какая разница? Да, обманывают, где-то больше, где-то меньше, но чаще всего без особого вреда — разве что для кошелька клиента. А те сами обманываться рады. И вообще, вот так оно все у нас работает, это рыночное хозяйство.

Только тотальная ложь не так безвредна, как может показаться. Люди привыкли, что так или иначе все, что связано с коммерческой деятельностью, связано с обманом и нечистоплотностью. Во-первых, действительно честным предпринимателям в этой ситуации придется приложить немало сил, чтоб доказать, что они «не верблюды», и не факт, что удастся. А во-вторых, именно это, а вовсе не призрак пересмотра итогов приватизации, является главной угрозой для стабильности нашего бизнеса.

Даже маленькая, ничего не значащая ложь — в рекламном слогане, на этикетке, в заученной фразе продавца — приводит к тому, что в глазах большей части населения России любой рубль, заработанный бизнесом, не заработан, а украден по определению. У государства, у соседа, у меня. Не важно, что не очень понятно порой, где же и как именно обманули. Не важно, что законы не нарушены и контракты в порядке. Ни о каком общественном договоре между бизнесом и обществом при таких условиях не может быть и речи. Да и странно было бы договариваться, то есть действовать по взаимному доверию с теми, кто живет по принципу «Не обманешь — не продашь».

Автор: Маринэ ВОСКАНЯН

источник

katehon

26 февраля 2010 в 10:55

2010-02-15 - PIGS - Португалия, Италия, Греция и Испания

экономический кризис, кризис, что происходит?, В мире

Новости о возможных дефолтах в Европе настолько неожиданны? Комментирует Олег Григорьев. 12 февраля, 2010.

Доп.материалы:

Проблемам в европейской экономике не видно конца

Сколько еще будет падать курс евро?

Проблемам в европейской экономике не видно конца

Евро свалился в пике - за два последних месяца европейская валюта ослабела почти на пять рублей. Примерно такими же темпами курс валюты менялся год назад. Но в то время евро наоборот укреплялся. В чем причина нынешней слабины европейских дензнаков и как долго они еще будет хилеть?

Европы – жизнь не по средствам

За кризисные годы экономика Евросоюза дает слабину уже не в первый раз. В 2008 году о серьезных финансовых проблемах объявили банкиры, которые активно торговали ипотечными ценными бумагами. Власти Латвии, Германии и Франции влили миллиарды евро в финансовые организации. Хуже всего пришлось правительству Исландии, которое национализировало крупнейшие банки страны, а теперь расплачивается по их обязательствам.

Казалось бы, «штопка» экономики прошла благополучно. Главы стран Евросоюза уже год хвастаются успехами бизнеса. Благодаря антикризисным программам растут продажи автомобилей, оживает рынок недвижимости... Но оказалось, что Европе мало косметического ремонта - власти лишь пустили пыль в глаза. А структурные перекосы в экономике остались нерешенными.

...Главы Евросоюза напоминают рыбаков, которые вышли на озеро ранней весной. У берега лед вроде крепкий: не трескается и не проседает. Но ближе к середине водоема есть риск провалиться в полынью. Рыбаки пытаются вытащить из воды зазевавшегося товарища, но лед под ногами ломается. Люди один за другим оказываются в воде. Вот такой «полыньей» для Европы стала Греция.

В конце 2009 года к власти в Греции пришла социалистическая партия ПАСОК, которая победила правоцентристов. Прежнее правительство пыталось решить проблему дефицита бюджета «затягиванием пояса»: планировало реформу образования и социальной сферы. В том числе и за счет урезания расходов. Население ответило массовыми забастовками - не работали границы и порты, не выходили на работу водители рейсовых автобусов, учителя и врачи. На этом фоне весьма заманчиво выглядела социалистическая партия Георгиоса Папандреу, обещавшая повысить зарплаты.

Попытка поставить телегу впереди лошади

В октябре Георгиос Папандреу занял кресло премьера правительства Греции. А в декабре 2009 года сразу три ведущих международных рейтинговых агентства понизили рейтинг страны. Прогноз экспертов был неутешительный. Бюджетный дефицит государства к тому времени достиг 12,7% ВВП (это в четыре раза выше 3-процентного предела, установленного правилами ЕС), а внешний долг вырос до 300 млрд. евро.

Больше того: оказалось, что греки со временен Геракла и Одиссея не растеряли мастерства в придумывании мифов. Греция вступила в Евросоюз 1 января 2001 года. А через три года стало известно, что обманула партнеров - занизила размер государственного долга. С помощью американского инвестиционного банка Goldman Sachs заключали валютные свопы, которые давали возможность стране получать новые кредиты под будущие доходы госструктур. Так, Греция продала права на доходы от лотерей и пользование своими аэропортами на многие годы вперед. Подобные кредиты не отражались на показателях внешнего долга государства.

Греки прикрыли лавочку с левыми кредитами, но жить по средствам не научились. Государственный долг рос. Евросоюз не может бросить Грецию на произвол судьтбы, поскольку они объединены единой валютой. Поэтому Европейский Центробанк (ЕЦБ) разработал для спасения экономики Греции комплекс антикризисных мер, в котором предложил повысить на 2% налог на добавленную стоимость и уменьшить расходы на зарплаты бюджетникам. Теоретически эти меры позволят сократить дефицит бюджета страны с 12,7 до 8,7%. В греческом правительстве к советам ЕЦБ отнеслись без особо оптимизма (правительство-то социалистическое!). Да и пока не понятно за счет чего страны Евросоюза оплатят прошлую красивую жизнь Греции.

А эксперты говорят, что латанием дыры в бюджете Греции не обойтись. Курсу европейской валюты угрожает «родовая травма».

- Евро был уникальным творением, но у него есть серьезный изъян, - заявил на днях Джордж Сорос, один из богатейших спекулянтов мира. - Полноценной валюте требуется не только Центральный банк, но и казначейство. Образование монетарного союза без политической ветви власти - это попытка поставить телегу впереди лошади. Если члены Евросоюза не смогут выйти из летаргического сна и продолжить процесс развития, евро обречен.

Падение – полет стабильный

- Проблемы Греции с Евросоюзом еще не разрешены. А если они решатся, то от спекулятивных атак не застрахованы Италия, Испания, Португалия и другие страны с высоким государственным долгом, - говорит ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев. - Поток негативных новостей о европейской экономике может продолжать литься месяцами.

И Бог бы с проблемами Евросоюза, если бы они не влияли на курс европейской валюты. А евро за последнее время стал практически таким же популярным у россиян, как и доллар. Евро слабеет - тают и конвертированные в него сбережения.

За выходные и День защитника отечества в Европе вышла негативная статистика по безработице и работе фармацевтических компаний. Производители вынуждены снижать цены на лекарства, прибыль предприятий упала и потянула за собой британский, немецкий и другие ведущие индексы Европы.

В тоже время за время «мужских» каникул в России цены на нефть поднялись почти до $80 за баррель, а затем упали до $77.

- В ближайшие дни доллар относительно рубля укрепится, а евро продолжит слабеть, - прогнозирует аналитик компании NetTrader.Ru Богдан Зварич.

На сколько? Аналитики лишь разводят руками - изменение курсов валют будет зависеть от дальнейшего изменения ситуации в экономике Европы, России и цен на нефть.

Эксперты советуют советую держать сбережения в той валюте, в которой собираетесь потом их тратить. Если вы хотите поехать в путешествие в какую-либо страну долларовой зоны, копить нужно в долларах. Если планируете покупку, цена которой привязана к евро, копите в евро. Ну а если нет каких-то предпочтений, то для минимизации валютных рисков лучше всего открыть вклады в разных валютах. Это может быть и мультивалютный вклад, и отдельные вклады в разных валютах.

Александр ЗЮЗЯЕВ
Источник: Комсомольская правда

источник

katehon

26 февраля 2010 в 10:55

Япона… демократия

социология, модернизация россии, В мире

Доминированием «равенства конкуренции» над «равенством результата» Дальний Восток подходит под определение платоновского Государства, в котором правят мудрецы, а не банкиры

Восточная система управления обществом благодаря заложенным в ее основу ценностям позволяет успешно конкурировать с западной моделью

Существующая восточная система управления обществом по умолчанию отличается от европоцентристской модели управления, поскольку заложенные в ее основу ценности капитально отстоят от европейских идеалов обустройства социума.

Японская модель управления заслуживает отдельного внимания. Ее социокультурный тип полностью соответствует признакам «закрытого общества»: партикуляризм, приоритет синтеза, коммунитаризм, экстравертность, синхронное и циклическое восприятие времени, статусократию, иерархичность (в противоположность «открытому обществу»).

Сильное влияние на формирование японского строя оказала этика самураев, которая сложилась как синтез мировоззрений синтоизма (с центром в культе местных богов и предков), дзен буддизма (с учением о бесконечной цепи перерождений и статусом в жизни, обусловленном предыдущими жизнями) и конфуцианства (с почитанием иерархических структур, старших, с приданием важного значения личностным, в первую очередь, семейным и родовым отношениям).

В японской системе механизма, интегрирующего мир, отсутствует личностный Бог, как центральный координатор, «невидимая рука». Вместе с тем, чувство уязвимости от природных катастроф, этническая однородность, древняя привязанность к возделыванию культуры риса, требовавшего коллективных усилий деревенской общины, способствовали выработке группового сознания («японского группизма»), при отсутствии в нем внешнего координирующего дополнения. Все участники должны были сами, стремясь к взаимодействию, добиваться общей гармонии целого.

Именно эта этика легла в основу известной японской системы менеджмента, основанного на коллективизме и патернализме. Экономический успех Японии после Второй Мировой войны показывает, что групповая и коллективистская мораль может в не меньшей степени чемпротестантский индивидуализм служить основой современного экономического развития.

При этом, говоря в общем, в дальневосточной японо-китайской цивилизации четкого разделения социальной и экономической сфер до сих пор не произошло. Японская корпорация продолжает выступать не только как экономическая, но и как социальная единица - и это является краеугольным камнем японского менеджмента. Японские корпорации продолжают образовывать «сообщества сообществ», смыкаясь в интересах нации и государства перед иностранным конкурентом, вторгающимся в их сферы влияния, в особенности на внутреннем рынке.

Руководители японских корпораций в основном имеют техническое образование, разрыв в зарплатах руководства и персонала не превышает 4-6 раз - в США же руководители в основном экономисты и юристы, а разрыв в зарплатах доходит до 50. Отношения между предприятиями строятся не только на чисто рыночных связях, но и на неформальных, зачастую нерыночных отношениях.

Успех сопутствует дальневосточной модели, в чем можно убедиться не только на примере Японии, где отбор той же бюрократии идет скорее по китайскому, чем по западному образцу. Эта система носит название «меритократия», т. е. «власть достойных» (от лат. meritus - достойный и греч. єБ±ДїВ - власть, правление). Именно это определение наиболее точно описывает сложившуюся в современном Китае систему управления. Правда, ради нее стране пришлось преодолеть догматизм маоизма – восточной формы эгалитарной демократии.

Путь Поднебесной к меритократии не исчисляется последними десятилетиями и имеет давние традиции. Вообще, в определенные моменты истории страна была гораздо ближе к созданию этой системы. Карьерный рост кандидата в чиновники (ши), начиная с эпохиТан, был связан с овладением им достойным знанием (чжи) и способностью к сознательному действию (син). Сохранить за собой должность или перейти на более высокую чиновник мог только посредством сдачи экзамена. Во времена династии Сун широко использовалась трехступенчатая система экзаменов, с помощью которой на роль правителей отбирались претенденты, лучше других понимающие искусство, конфуцианство и административные проблемы.

Современный Китай, используя дешевую рабочую силу, делает ставку на высококвалифицированный государственный менеджмент. При этом стоит обратить внимание на то, какими темпами в Китае развивается образование: в списке 500 лучших вузов мира полтора десятка китайских - и только два российских. Мало этого: даже США уже признали превосходство азиатской науки.

Отбор элиты начинается именно в системе образования. Основой здесь служит уверенность в том, что существует лишь ограниченное число талантов, и что важная функция системы заключается в том, чтобы они не пропали впустую, отдавая свои способности на благо государства.

Меритократия подчеркивает равенство скорее конкуренции нежели результата, устанавливая, что положение в профессиональной иерархии занимается благодаря заслугам по универсальным, объективным критериям. Меритократия - это наилучшая форма управления в условиях огромного населения.

Однако, при этом нужно понимать, что коллективное бессознательное китайцев сформировано не только религиозными философиями - созерцательной отвлеченностью даосизма, метафизичностью и коллективизмом конфуцианства, общинностью, - но и историей. При том, что им неоднократно приходилось вести войны с различными кочевыми народами вплоть до «восточного переселения народов» (IV-VI вв.), наиболее грандиозные операции китайцев за гегемонию происходили внутри Китая времен «Семи борющихся царств» (V-III вв. до н. э.). Поэтому, можно сказать, что «глаза» китайского «коллективного бессознательного» обращены внутрь.

Доминированием же «равенства конкуренции» над «равенством результата» Дальний Восток подходит под определение платоновского Государства, в котором правят мудрецы, а не банкиры. Однако, следует помнить, что меритократия, как и любая форма правления, уязвима и склонна к перерождениию, которому может противостоять только «соучастие» народа.

Дальний Восток своими экономическими успехами показывает, что западная модель разделения экономического и социального, рассматривающая социальную сферу лишь в качестве нахлебника потребителя ресурсов, во многом слабее, чем модель, учитывающая многообразные прямые и обратные связи между экономической и социальной сферой.

Самая главная из этих связей состоит в том, что первичная социализация рабочей силы происходит именно в социальной сфере на уровне семей и локальных сообществ. При разрушении этих элементов общества экономика уже не может получать дисциплинированную, добросовестную и квалифицированную рабочую силу. Процесс смягчения ограничений на пути максимизации прибыли не может продолжаться до их полной отмены. Это - тупиковый путь.

Кирилл Мямлин

источник

katehon

26 февраля 2010 в 10:54

Преодоление экономики

кризис, !!!Ахтунг!!!, В мире

Из двух основных экономических теорий догматический марксизм уже потерпел крах - на очереди сформировавшийся либералистский догмат.

Экономика как религия

Практически весь ХХ век проходил под знаменем непримиримой борьбы между двумя экономическими теориями - либерализмом и марксизмом. Определяя экономические отношения, они одновременно стали идеологиями разных мировоззрений и социальных срезов общества. Этим теориям стали соответствовать и разные типы управления обществом - «либеральная» («свободная») и «эгалитарная» («уравнительная») демократии.

При том, что обе теории предполагают последовательное и радикальное отрицание друг друга, обе оперируют одним и тем же понятийным и методологическим аппаратом и тождественными методами экономического анализа. Обе теории основываются на «экономоцентризме», ставя экономику на первое место в иерархии ценностей - высказывание В. Ратенау«экономика - это судьба» стало аксиомой ХХ века. Обе теории признают универсальность и однородность основных этапов экономической истории, приоритет хозяйственной логики перед всеми остальными факторами (национальными, культурными, религиозными, историческими, географическими и др. составляющими), определяющими сущность общества, стадию его развития и его идентичность.

Но при этом выводы они делают прямо противоположные. Объяснить этот парадокс можно столкновением сложившейся к XIX веку «традиционной элиты» и новой волны поднимающейся «контр-элиты» (В. Парето), среди которой преобладали пассионарии с гебраистскими корнями, в силу специфичных особенностей национальной философии пользовавшиеся материальной поддержкой соответствующей части «традиционной элиты».

Причиной популярности этих учений стали изначально принимаемый универсализм и совпадение с ожиданиями соответствующих социальных групп. Учения стали восприниматься как магистральные направления в экономической мысли, вытеснив на периферию иные модели. Западноевропейские разработчики успешно «продали свои теории» западноевропейским «заказчикам», но применять теории стали повсеместно.

Однако, как бы не были талантливы разработчики, их специфичный европоцентризм, определенное упрощенчество методологий и механицистское отношения к обществу свели все многообразие хозяйственной жизни различных человеческих обществ к единой упрощенной схеме с ограниченным набором критериев, не рассматривая зависимости от внешних факторов, природных, культурных и традиционных особенностей социумов.

Этим абсолютистским суждениям экономистов были подчинены философия, религия, сформулированы социальные мифы. Таким образом экономические теории сами превратились в религии. Но прошло время, уклады мирового сообщества изменились по сравнению с XIX веком - временем, когда сформировались обе теории, сами элиты и другие социальные группы, готовые их поддерживать.

Теперь обе теории уже можно называть «ортодоксией», которые последовательно и радикально отрицая другие мировоззрения, сами превратились в «незыблемые догмы». Сначала это привело к крушению догматического марксизма, за ним последовал и либералистский догмат.

Совершенно очевидно стал вопрос поиска новых формулировок и направлений в сети развития, не ограничиваясь догматическими рамками экономической ортодоксии.

Органичная экономика

Знаменитой триаде «Свобода, Равенство, Братство» («Liberte, Egalite, Fraternite») соответствуют три вида управления (А. деБенуа), два из которых - либеральное («Liberte») и эгалитарное («Egalite»), - мы упоминали выше. Остался один вид, альтернативный по отношению к предыдущим механицистким видам, но наиболее редкий и позитивный, незаслуженно забытый еще в 18 веке, - «братство» («Fraternite»), называемое еще «органичным» видом управления, которое должно стать выходом из идеологического и экономического тупика, показать новые ориентиры к ответственному, справедливому и нравственному общественному устройству. Какие же экономических принципов оно должно в себя включать?

Прежде всего, нужно критически пересмотреть догмы «незыблемых экономических аксиом», оторваться от их трагического монизма «только свободный рынок» или «только не рынок», но не на простом отрицании существующих положений, а на продолжении и расширении объективных традиций в экономической науке. Для этого нужно еще раз рассмотреть как базовые принципы самих «неорганических теорий», так и колоссальные по значимости открытия, наблюдения и выводы, которые были незаслуженно отодвинуты драматическим соревнованием двух ортодоксальных школ.

Попробуем разобрать чуть подробнее экономизм «ортодоксальных теорий», их отношение к социальной сфере, собственности, распределению прибыли и к сущности денег и рассмотреть предложения, которые были отвергнуты догматическими учениями. Но для начала рассмотрим сложившиеся социологические типы хозяйственной деятельности двух теорий.

Социологические типы хозяйственной деятельности

В либеральной ортодоксии можно выделить (В. Зомбарт) два социологических типа, воплощающихся в хозяйственной деятельности - тип торговца (посредника) и тип предпринимателя (созидателя, производителя, организатора). В основе либерального «экономизма» лежит абсолютизация подхода посредника и тенденция к усилению этого типа. Справедливость этого утверждения на сегодня подтверждается анализом распределения денежных потоков в мировой экономике, где на долю «суперпосредника» - финансового сектора - в общей прибыли приходится до 60% (при том, что еще в 50-е годы на финансовый сектор приходилось 10% от общей прибыли) [1].

В ортодоксии марксизма единственным легитимным актором экономики объявлено государство, при этом уравнительное отношение к многообразию общества отодвинуло «созидателя» на задний план, выдвинув на передний план пассивный социологический тип и породив заорганизованность системы.

Но и теоретические исследования, и практика показывают, что развитие капитализма постепенно приводит к отказу от «духа предпринимательства», принципа личной конкуренции, соревнования элит и усилению вмешательства государственного сектора в экономику, что ведет к перерождению капиталистической системы в госсоциализм. Таким образом, и либеральное общество мутирует в сторону социалистического уклада (по Й. Шумпетеру) но ведет его к этому не «пролетариат», а суперконцентрация капитала (откровенно пишет Ж. Аттали), приводящая к власти финэлиту. Это станет триумфом парамасонерских «суперпосредников».

Это нужно учесть в «органичной экономической теории», давая возможности социологическому «типу творца», но не «посредникам».

«Рост» vs «развитие». Подход к оценке результата

Ортодоксальные школы опираются на количественный «экономический рост» (увеличение производства и потребления одних и тех же товаров и услуг), когда следует его отличать «экономического развития» (появление нового, инноваций). Разница такова: «Поставьте в ряд столько почтовых карет, сколько пожелаете - железной дороги у Вас при этом не получится». (Й. Шумпетер). Концепция «экономического развития» (противопоставленная «экономическому росту») имеет большое значение, поскольку несет качественное измерение в экономическую модель и показывает значение инновационного потенциала, способного в определенных случаях компенсировать отсутствие значительного «экономического роста» или даже «ужасной рецессии».

Понятие «инновация» включает в себя: создание нового товара или его новых качеств; создание нового метода производства для данной области промышленности; открытие нового рынка, на котором данная отрасль промышленности не торговала; открытие нового источника факторов производства; создание новой организации отрасли, например, достижение монополии или ликвидация монопольной позиции.

Но нужно учитывать, что экономическое развитие не может происходить непрерывно просто потому, что новые идеи появляются не каждый день. Инновация, а с ней и экономическое развитие, носит прерывистый характер, создавая экономические циклы (Й. Шумпетер), сгладить которые можно ускорением цикла оборачиваемости денежных средств.

При этом, по большому счету, основываясь на принципе ограниченности невозобновляемых ресурсов и экологических последствиях индустриального развития, «экономический рост» (в отличие от «развития») в конечном итоге стоит рассматривать, как отрицательную характеристику, приводящую экосистему к необратимой деградации. «Мечта о бесконечном экономическом росте рано или поздно обернется кошмаром» (Н. Жоржеску-Реген).

Современная экономика основывается на конечном потребителе, принимая за аксиому «бесконечный рост». Поэтому установка на постоянный количественный «рост экономики» запустила механизм расточительного потребительства. «Приобретение - временное обладание - выбрасывание - новое приобретение…» - таков порочный круг, который стремительно ускоряется и который нужно разорвать. Но разрыв или максимальное удлинение цепи «приобретение - выбрасывание» не должно остановить развития - человек живет за счет своего труда и взаимного обмена его результатами - упор должен перейти на развитие науки, создание социальных благ и произведений искусства (М. Кеннеди).

Обе школы подходят к человеку, как константе, не учитывая его меняющееся социо-экономические возможности, дающие качественное, а не только количественное развитие (постоянный количественный рост в буддизме соответствует «ненасытности», в авраамических религиях - «алчности»). Необходимо делать упор на социальных услугах, как «этической парадигме экономики» (С. К. Кольм).

Соответственно и количественный показатель дохода на душу населения так же не является адекватной характеристикой для определения «процветания», «богатства» или «бедности» общества. Для «органической» экономики важно ввести «гуманистическое измерение» в систему экономического анализа. Вместо индекса ВВП, который является лишь количественным показателем, следует сделать акцент на социологическом измерении хозяйственных процессов, учитывая качественный показатель ИЧР («индекс человеческого развития»). Этот индекс, наряду с традиционными экономическими показателями должен так же включать в себя также уровень детской смертности, степень социального оптимизма, доступ к образованию, уровень грамотности, процентное соотношение врачей к общему числу населения и т. д. (Амартия Сен).

Национальные экономические модели

Обе «классические школы» не учитывают разницу предпосылок и культурно-религиозную взаимосвязь со специфическим типом цивилизации (Фридрих Лист назвал это «классической космополитэкономией»). Так развитие капиталистических отношений несет в себе - в секуляризированном виде - идеологический комплекс, связанный с универсализацией автономизированной «протестантской этики» английского гебраизма (М. Вебер), но его навязывают в качестве универсального учения. Марксизм в свою основу принял отношения внутри немецкого общества и национальные корни своего создателя. Но мир не столь однообразен, а космополитизм «ортодоксальных теорий» не универсален.

В качестве примера неудачного внедрения догматической марксистской модели экономики может послужить попытка «советизации» Афганистана, имеющего глубокие исламские корни и феодальный уклад общества (при том, что страна в этот период оказалась наиболее близка к успеху). Кроме религиозного, исторического, географического факторов, нужно учитывать и социологические особенности. Появление профессий внутри народов создает при известных условиях особые разновидности в народном характере, которые путем наследственной передачи переходят из поколения в поколение (Г. фонШмоллер).

А вот экономический успех Японии после Второй Мировой показывает, что групповая и коллективистская мораль может в не меньшей степени, чем протестантский индивидуализм служить основой современного экономического развития, при том, что социокультурный тип «японской модели» полностью соответствует всем признакам «закрытого общества» (Г. Пирогов).

Тоже самое можно сказать и про Китай - на сегодня наиболее успешно развивающаяся страна (кстати, «закрытого типа»), при том, что это единственная страна из G20, где банковская система является зависимой от правительства - полностью в противоположность от навязываемой либеральной догмы «независимости центральных банков».

Дальний Восток своими экономическими успехами показывают, что западная модель разделения экономического и социального, рассматривающая социальную сферу в качестве нахлебника, во многом слабее, чем модель, учитывающая многообразные связи между экономической и социальной сферой. Самая главная связь состоит в том, что первичная социализация рабочей силы происходит именно в социальной сфере на уровне семей и локальных сообществ. При разрушении этих элементов общества экономика уже не может получать дисциплинированную, добросовестную и квалифицированную рабочую силу. При этом в дальневосточной японо-китайской цивилизации четкого разделения социальной и экономической сфер до сих пор не произошло. Японская корпорация продолжает выступать не только как экономическая, но и как социальная единица - это основа «японской модели». Японские корпорации образовывают «сообщества сообществ», смыкаясь в интересах нации и государства перед иностранным конкурентом, вторгающимся в их сферы влияния, в особенности на внутреннем рынке. Отношения между ними строятся не только на чисто рыночных связях, но и на неформальных, нерыночных отношениях.

Так японская модель, с известными оговорками, несет признаки «le socialisme communautaire» - «общинного социализма» Прудона и «экономического национализма» Ф. Листа. При этом именно отступление от своих национальных правил под «пролиберальным» давлением со стороны США ввергло японскую экономику в депрессию, из которой она не может выползти на протяжении последних 20 лет, еще раз доказав тупиковость применения либеральной модели.

Влияние внешнего фактора

Обе школы совершенно не учитывают внешний фактор. Хотя еще в XIX веке (тем же Ф. Листом) был выведен закон: «повсеместное и тотальное установление принципа свободной торговли, снижение пошлин и способствование либерализации на практике усиливает то общество, которое давно и успешно идет по рыночному пути. Но при этом ослабляет, экономически и политически подрывает общество, которое имело иную хозяйственную историю и вступает в рыночные отношения с другими».

Ответом стала его знаменитая теория «автаркии больших пространств», по которой для успешного развития хозяйства государство и нация должны обладать максимально возможными территориями, объединенными общей экономической суверенности, а внутренние ограничения на свободу торговли в пределах союза были минимальны или вообще отменены. При этом для защиты от экспансии более развитых экономик должна существовать продуманная система пошлин. Этому утверждению соответствуют и определение «dйconnexion» от «мирсистемного анализа» (И. Валлерстайн, С. Амин).

Необходимость ограниченного регулирования экономики со стороны государства и ориентацией на промышленно-экономическую автаркию подчеркивали множество «неортодоксальных» экономистов, в т. ч. Дж. М. Кейнс признавал важность таможенных союзов, протекционизма и относительного «дирижизма».

Полным подтверждением этих выводом служат положение стран «третьего мира» после их освобождения от колонизации; последствия финансовых кризисов конца 90-х (Аргентина, Малайзия, Таиланд, Гонконг, Сомали и т. д.) имеющие в этом свою предтечу в начале 90-х в Японии. Основой служат политика МВФ, положения «вашингтонского консенсуса» и т.д. При защите от экспансий более развитых экономик нужно учитывать и фактор угрозы глобальных корпораций для национальных государств/таможенных союзов. ТНК могут свернуть свою деятельность, вынести ее за рамки территориального образования, начать ценовые войны или внедрение опасных технологий, что может нанести удар по продуктовой, экономической и национальным безопасностям (пример Чили и т.д.).

Отказ от создания параллельной экономической системы со странами «третьего мира», продолжение торговли по «мировым ценам», фактическое проведение политики «социал-империализма» (Ч. Гевара) финально привели страны «догматического марксизма» к краху.

«Свобода» vs «планирование»

Оставаясь в рамках рассмотрения экономических понятий (не уходя в политическую и военные сферы), необходимо перейти к взаимоотношению между «свободными рыночными отношениями» и «государственным планированием».

Логика развития либеральной экономической модели не приводит автоматически к повышению благосостояния граждан, хотя бы потому, что динамика роста спроса всегда серьезно опаздывает за ростом предложения, порождая кризис перепроизводства (Ж. Сисмонди). Последствия бесконтрольного движения капитала мы наблюдаем сейчас (и это только начало).

Напротив, тотальное планирование ортодоксального социализма, во-первых, не учитывало всего необходимого ассортимента, во-вторых, пятилетние циклы жесткого планирования не успевали за инновационным развитием, что, по мнению ряда исследований, стало экономической причиной краха социалистической системы.

* * *

[1] Любопытно, что Маркс в третьем томе «Капитала», исследуя закономерности движения фиктивного капитала, отмечал возможность выдвижения финансового капитала на передний план и подчинение производительного капитала логике этого процесса. Предвидя такую возможность, он писал о том, что процесс капиталистического производства предстает всего лишь в качестве неизбежного посредника, в качестве необходимого зла для процесса делания денег. Однако, в те времена функционирование системы, возглавляемой денежным капиталом, рассматривалось в качестве временного состояния, возможного лишь в условиях, характерных для периода конца экономического подъема. В то время немыслимо было себе представить, каких масштабов достигнет фиктивная капитализация к концу XX в.

С 30-х годов сердцевину отношений внутри либеральной модели общества составляли «фордистские отношения найма». Принципы, лежавшие в их основе, в соответствии с которыми от прироста производительности труда получали выгоду все участники трудовых отношений (предприниматели - в виде прироста прибыли, наемные работники - в форме роста заработной платы, государство - в виде увеличения налоговых поступлений), обеспечивали стабильность всего институционального здания. Эти отношения выполняли важную структурирующую роль, когда тот или иной институт признавался легитимным лишь при условии и в той степени, в какой он отвечал этой основной институциональной форме.

Начиная с 1970-х годов, отношения найма фордистского типа вступили в кризис, причины которого обнаруживались экономистами-регуляционистами (М. Агльетта, Ф. Лордон, А. Орлеан), как на национальном, так и на наднациональном уровне. С это времени объем финансовых трансакций в 70 и более раз превышает объем торговли продуктами и услугам. Эта тенденция во французской экономической литературе получила название «финансовой доминанты в источниках экономического роста». На самом деле его основой стала финансовый пузырь, канализирующий «эмиссионную ликвидность» ФРС США. Эти действия подорвали кейнсианское «социальное государство» или «государство всеобщего благосостояния».

«Регуляционисты» показывают, что либеральная модель на разных этапах своего развития применяла различные модели хозяйственной регуляции - конкурентная регуляция, монополистическая, регуляция с помощью экстенсивной, интенсивной или прогрессивной (биржевой) аккумуляции.

Кирилл Мямлин

источник http://konservatizm.org/konservatizm/theory/160210201847.xhtml

4 комментария

←назад 1…9 101112 13…15 вперёд→

большая тёрка

Обсуждают в коллекции

Тёрка в тагах

Сейчас обсуждают

В мире

Кавказ - наше дело

Проект "Прямая демократия"

Про пирожки

Особое мнение / Среда, 24.03.2010: Михаил Хазин, экономист

Сокращение затрат на содержание государственного аппарата

Хазин М.Л.: О белорусском опыте управления

«Догоняющее развитие» — прагматичная идея или ловушка?

Уроки Lehman Brothers: программа "Диалог" на РБК-ТВ 19.03.2010

Особое_мнение___Среда__17.03.2010__Михаил_Хазин__экономист__президент_консалтинговой_компании_НЕОКОН

Особое мнение / Среда, 17.03.2010: Михаил Хазин

Сила заднего ума

Новость: «Обзор мировых рынков за 7 — 13 марта 2010 года»

Итоги выборов

Результаты выборов в горсовет НСКа: ЕР и КПРФ

Иск к Moody's и S&P – угроза всей Системе

Воображариум доктора Парнаса

10 социальных страхов Льюиса Кэрролла

Педофилия

Время

Маргиналы

Мутации и изменение человеческого тела

Политкорректность

Политические игры

Катастрофы

Виртуальная реальность

Наркотики

Потеря самоидентификации

Изгоняйте природу – мать вашу

2010-02-15 - О выходе Китая из долларовых активов

Оружие - каждому россиянину

5 марта - годовщина смерти И.В.Сталина

В парадигме лжи

2010-02-15 - PIGS - Португалия, Италия, Греция и Испания

Сколько еще будет падать курс евро?

Япона… демократия

Преодоление экономики

Особое_мнение_Среда17.03.2010__Михаил_Хазинэкономистпрезидент_консалтинговой_компании_НЕОКОН