−11
большая тёрка
Тёрка в тагах
Большая Тёрка / Мысли /
Личная лента
-
katehon
"Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже когда она страдает и жалуется..." Чехов Антон Павлович. Письмо Орлову Н.И., 22 февраля 1899 г.
На волосок от смерти
- 5 комментариев
радиоканал "Голос России" - «Визави с миром» - Михаил Хазин
Зомбиленд
Почему в экономических моделях принято считать человека примитивным существом, озабоченным лишь личной выгодой?
В середине 80-х годов американские психологи провели эксперимент: группа испытуемых была поделена на пары, где одному из участников выдавалось 20 долларов, которыми можно было либо поделиться с партнером, отдав ему половину, либо оставив себе 18, а ему отдав два доллара. Как ни странно, три четверти участников поделили деньги поровну, хотя могли без всяких проблем забрать себе большую часть. Более того, в продолжении эксперимента с теми, кто «пожадничал», большая часть группы дела иметь вообще не захотела.
CORBIS/FOTOSA В 90-е в попытке привить россиянам рыночное поведение их призывали отказаться от использования дачных участков в качестве подсобных хозяйств. Простой расчет показывал — городскому населению невыгодно тратить время и силы на собственноручное выращивание овощей и фруктов, гораздо выгоднее это время потратить на дополнительный заработок и все купить в магазине. Дачное подсобное хозяйство убыточно с точки зрения чистого экономического расчета. Но большинство россиян это не останавливает.
Можно привести десятки подобных примеров как из реальной жизни, так и из экспериментальных ситуаций. Люди далеко не всегда совершают экономически значимые действия, как рациональные эгоисты.
Проще надо быть
Конечно, и в приведенных примерах есть своя безусловная логика — внутри небольшого коллектива крайне невыгодно (да и психологически неприятно) быть конкурирующим эгоистом, никто просто не станет с тобой иметь дела, а дачный участок, убыточный 20 лет подряд, может в прямом смысле спасти жизнь в ситуации продуктового дефицита и внезапного экономического кризиса. На принятие подобных решений оказывают влияние вовсе не только холодный эгоистический расчет, но и эмоции, культурные и моральные установки, психологические особенности мышления. Причем если механизмы принятия наиболее выгодного решения достаточно широко изучаются, например, в теории игр, а психологическую специфику мышления и роль в этом «иррациональных», эмоциональных компонентов серьезно изучает психология, роль культурных и моральных установок людей в экономических поступках, несмотря на очевидность, предметом столь же серьезного изучения не является и по сей день!
Удивительный, но неоспоримый факт: со времен Адама Смита и по сей день в большинстве экономических теорий и математических моделей, несмотря на их чрезвычайную на сегодняшний день сложность, в качестве субъекта, принимающего экономические решения, выступает предельно примитивная «модель человека», известная как Homo economicus.
«Экономикус» обладает четырьмя главными качествами:ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...1. Он действует на конкурентном рынке, что предполагает его минимальную взаимосвязь с другими экономическими людьми. «Другие» — это конкуренты.
2. Экономический человек рационален с точки зрения механизмов принятия решений. Он способен к постановке цели, последовательному ее достижению, расчету издержек в выборе средств такого достижения.
3. Экономический человек обладает полнотой информации о той ситуации, в которой он действует.
4. Экономический человек эгоистичен, то есть он стремится к максимизации своей выгоды.Именно эти допущения приводят к тому, что экономическое поведение рассматривается как область, свободная от всего «человеческого». Будто бы занимаются бизнесом, играют на бирже, работают и совершают покупки не те же самые люди, которыми движут весьма разнообразные мотивы — тут и стремление быть в безопасности, и тщеславие, и азарт, и потребности в любви и уважении, и зависть, и борьба за мир во всем мире, — а какие-то абстрактные роботы. И главное — будто бы в своих поступках эти люди вовсе не руководствуются своими представлениями о том, что хорошо, а что плохо!
Не нужно обладать никаким специальным знанием, чтоб разглядеть очевидную «притянутость» каждого пункта. Люди крайне редко действуют эгоистически индивидуально. Даже самый жестокий и хладнокровный человек делит людей на своих и чужих, применяя к этим группам совершенно разные правила. А любое действие «в интересах группы» уже отличается от чистой конкуренции всех со всеми. Пункт 2-й о рациональности всех поступков опровергается всей историей человечества, которая полна роковых просчетов, стоивших жизни миллионам людей. Даже самые опытные военные стратеги и государственные деятели постоянно делают ошибки как в постановке целей, так и методах их достижения. Что уж говорить об обычных людях или среднестатистических бизнесменах.
Аргумент о полноте информации вообще наиболее одиозен. Человек практически никогда не владеет всей полнотой информации о том, что происходит вокруг. Именно поэтому механизмы нашей психики и мышления действуют не так, как компьютер, а способны работать в ситуациях высокой неопределенности, используя так называемые эвристические стратегии. Далеко не всегда правильные и логичные, и не гарантирующие безошибочность, они тем не менее позволяют человеку делать выводы, обобщать и прогнозировать там, где спасовал бы любой компьютер из-за недостаточности исходных данных. А если же говорить о ситуации информированности в чисто экономических ситуациях — будь то биржевая игра или корпоративные интриги, то возможности для доступа к информации у крупных и рядовых игроков просто несравнимы, а доступ к «инсайдерской» информации потому и является ключевым в этих ситуациях ресурсом.Максимизация личной выгоды тоже не единственная распространенная стратегия не только среди людей, но и в живой природе. Хотя мы привыкли использовать выражение «как в джунглях» в качестве синонима безжалостной борьбы за выживание, ученым давно известно множество примеров, когда для этого самого выживания стаи или вида конкретными животными используются стратегии альтруизма. Нет необходимости даже обращаться к примерам среди высших животных, достаточно взглянуть на любой муравейник. Генетики приходят ко все более интересным выводам о природе «генов альтруизма», которые отвечают за стратегии сотрудничества у животных.
Одним словом, не все так просто.
Механическая экономика
CORBIS/FOTOSA Чтобы лучше понять, откуда взялась в экономической науке вся эта современная «занимательная механика» вместо целостного представления о человеке, нужно присмотреться к тому, когда возникли первые теории экономического поведения. С XVIII века идеи прогресса и просвещения начинают завоевывать умы европейцев. На фоне мистики и суеверий идеи торжества разума и материальности мира, который можно изучить до конца с циркулем, микроскопом и пробиркой, захватывающи и перспективны. Человек — сложное механическое устройство, которое умеет лишь ощущать и думать. Душа — это «лишенный содержания термин, за которым не кроется никакой идеи и которым здравый ум может пользоваться лишь для облачения той части нашего организма, которая мыслит», — пишет философ и врач Жюльен де Ламетри, увековечивший идею «человека-машины» в одноименном труде 1748 года. Быть идеалистом не модно, модно считать человека существом, которым руководят природные инстинкты, стремление к выгоде и удовольствию и страх лишений и огорчений.
Столь же рациональны и эгоистичны люди и в сочинениях большинства теоретиков экономической мысли XVIII и XIX веков. У Адама Смита автономными индивидами движут два природных мотива: своекорыстный интерес и склонность к обмену. У Джона Стюарта Милля людьми руководит стремление к богатству и при этом отвращение к труду и нежелание откладывать на завтра то, что можно употребить сегодня. Джереми Бентам считал человека способным к арифметическим действиям для получения максимума счастья и писал: «Природа поставила человека под власть двух суверенных владык: страдания и радости. Они указывают, что нам делать сегодня, и они определяют, что мы будем делать завтра. Как мерило правды и лжи, так и цепочки причины и следствия покоятся у их престола». Леон Вальрас видел человека максимизатором полезности на основе рационального поведения. В XX веке на базе этих идей выросла уже теория игр — раздел математики, изучающий оптимальные стратегии в процессах, где несколько участников ведут борьбу за реализацию своих интересов.
Надо заметить, что понимание ограниченности представления о человеке в экономике как о механистическом рациональном субъекте существовало и в прошлом. Даже классик Джон Милль все же признавал влияние национальных особенностей на экономического человека и писал, что в странах континентальной Европы «люди довольствуются меньшими денежными барышами, не столь дорожа ими по сравнению со своим покоем и своим удовольствием». В трудах представителя немецкой исторической школы экономической теории XIX века Б. Гильдебрандта человек «как существо общественное есть прежде всего продукт цивилизации и истории. Его потребности, образование и отношение к вещественным ценностям, равно как и к людям, никогда не остаются одними и теми же, а географически и исторически беспрерывно меняются и развиваются вместе со всей образованностью человечества». Торнстейн Веблен считал, что людьми в экономических поступках движет вовсе не рациональный расчет, а стремление к повышению социального статуса, далеко не всегда рациональное и зависящее от того, в каком культурно-историческом контексте это происходит. Веблен в каком-то смысле может считаться родоначальником нынешних теорий престижного потребления в маркетинге.
Однако сторонники «антропоцентрической экономики» всегда оставались в меньшинстве, и в общественном сознании четко укрепилась мысль о том, что экономика — это поле, в котором главный мотив людей и организаций — максимизация своей прибыли независимо от того, какие именно это люди и организации, в какой стране они находятся и какие мировоззрения разделяют.
Это не баг, это фича
Если даже не опровергать абстрактные теории, то по крайней мере задавать им множество неприятных вопросов стало возможно с накоплением экспериментального опыта психологии. Механизмы, описанные в теории игр, далеко не всегда реализуются в реальных жизненных ситуациях.
Во-первых, рациональному принятию решений сильно препятствует само устройство человеческой психики. Так, еще в 60-е годы психологи обнаружили доказательства удивительно мощного влияния ситуаций на поступки людей, эффект «мухи и слона», где муха — это рациональный мотив и причины поступка или решения, а слон — сиюминутная ситуация. Мы все знакомы с этим эффектом. В одном из рассказов Конан-Дойла о Шерлоке Холмсе великий сыщик поясняет Ватсону, почему он не внес в список подозреваемых даму, которая, очевидно, сильно нервничала, отвечая на его вопросы, — у нее просто был не напудрен нос. Самая незначительная деталь, сказанное под руку, интонация собеседника, внезапная смена настроения часто способны повлиять на поведение человека, перевесив все рациональные и давно обдумываемые аргументы. Объясняя свои поступки, люди также часто вовсе не анализируют, а стараются найти объяснения, которые понравятся им самим и окружающим, и даже анализируя, склонны принимать во внимание именно те аргументы, которые подтверждают их первоначальную позицию, считают более вероятными события, с которыми сами лично встречались.
Объем накопленных данных о таких «отклонениях» от «нормальности» в конечном счете стало уже невозможно не заметить. Муха не имеющих значения погрешностей превратилась в слона, не поддающегося простым объяснениям реального человека, и в 2002 году Нобелевская премия по экономике была вручена экономисту Дэниэлу Канеману за то, что он и другие исследователи показали, что «человеческие решения закономерно отклоняются от стандартной модели». Канеман писал, что «в процессе принятия решения субъекты игнорируют самые основные принципы и правила, лежащие в основе теории рационального выбора». Вместо калькуляции своей выгоды люди просто следуют привычкам и традициям, игнорируя вероятностных журавлей, выбирают надежных синиц в руках, недооценивают возможность отрицательного исхода в «привычных» ситуациях («ошибка профессионала»), рисковать готовы, как правило, только для того, чтобы избежать беды, а не для получения выигрыша.
Кроме психологических особенностей, серьезно влияют на экономическое поведение мировоззренческие установки. Например, существует интересная игра «Ультиматум». Ведущий предлагает двум игрокам некоторую сумму денег. Первый игрок должен поделиться деньгами со вторым, причем если второго не устроит предлагаемая ему доля, они оба вообще ничего не получат. В соответствии с логикой «экономического человека» второй участник должен был бы соглашаться на любую, даже самую маленькую сумму, иначе не получит вообще ничего. Однако практика показала, что такие отказы происходят очень часто — предложение слишком маленькой суммы второй игрок воспринимает как неуважительное или оскорбительное к себе отношение и решает лучше вообще лишиться денег и заодно не дать возможность их получить первому игроку. В экспериментах с участием американцев чаще всего соотношение оставляемой и предлагаемой доли составляет 7:3, то есть «уважительным» считается предложение «войти в долю» на условии одной трети. А вот в России, согласно данным экспериментов 90-х годов, чаще всего игроки делили деньги пополам, то есть наши соотечественники были готовы отдать половину, опасаясь, что любое другое предложение будет отклонено. Второй участник отказывался от денег и лишал партнера возможности их получить, если дележ «несправедлив». Тут сразу можно вспомнить пословицу «Выколю себе глаз, пусть у тещи будет зять кривой». В рамках теории рационального поведения такие поступки вообще выглядят абсурдными, между тем в жизни мы постоянно встречаем ситуации, где люди отказываются от прямой выгоды, если в противоречие с этим входят чувства самоуважения, справедливости, обиды и многие другие неэкономические сущности. Причем это делают вовсе не только какие-нибудь альтруисты-бессребреники.
Можно вспомнить знаменитые истории о бесшабашном поведении русских купцов. Все знают рассказы о шокировавшем просвещенных европейцев прикуривании от сторублевок. А вот еще красноречивый пример «нерациональности» — легенда о том, как была построена Московская психиатрическая больница №1 им. Н.А. Алексеева (известная как Канатчикова дача). В 1894 году проходил сбор средств на строительство по инициативе городского головы Москвы Н.А. Алексеева. Один из богатых купцов заявил Алексееву: «Поклонись мне в ноги при всех, и я дам миллион на больницу». Алексеев поклонился, и больница была построена. А сколько миллионов тратится сегодня ради того, чтобы потешить самолюбие, а вовсе не рационально наращивать капиталы? Кажется, что как раз все современные маркетинговые технологии общества потребления с его имиджевыми товарами и престижным потреблением опровергают существование го-мо экономикуса. Наоборот, «человеческое», играющее на иррациональных желаниях и стремлениях, стало ключевым товаром на потребительских рынках.
Коллективное выигрывает у индивидуального
CORBIS/FOTOSA Любопытно, что даже в рамках самой формально-логической теории игр можно опровергнуть тезис о рациональности эгоистического индивидуализма.
Одной из самых известных в теории игр является «Дилемма заключенных». Образно ее суть можно описать так: полиция ловит двух преступников, А и Б, за незначительное правонарушение. Есть основания полагать, что в действительности это члены банды, виновные в более тяжких преступлениях, но доказательств нет. Если один заключенный свидетельствует против другого, а тот хранит молчание, то первый освобождается за помощь следствию, а второй получает максимальный срок лишения свободы (10 лет). Если оба молчат, то приговариваются к минимальному сроку — 6 месяцам. Если оба свидетельствуют друг против друга, они получают по два года. Каждый заключенный выбирает, молчать или свидетельствовать против другого. Однако ни один из них не знает точно, что сделает другой. В этой игре, если игрок заботится только о себе, выгоднее всегда предавать, а вот если игроки имеют общий интерес, то им выгоднее сотрудничать.
Успешной стратегией в этой игре считалась «око за око» (tit-for-tat) — не предавать первым, но потом отвечать оппоненту всегда тем же: если он предал — предавать, если он «дружит» — «дружить». Но оказалось, что это выгодно, лишь когда каждый играет сам за себя. В противном случае более успешной является стратегия кооперации, представленная в 2004 году на 20-й годовщине соревнования по повторяемой дилемме заключенного командой Университета Саутгемптона из Англии. Она основывается на взаимодействии между программами, чтобы получить максимальный счет для одной из них. Университет выставил на чемпионат 60 программ, которые распознавали друг друга по ряду действий на первых 5—10 ходах, после чего они начинали «играть в поддавки» — одна программа всегда сотрудничала, а другая предавала, что давало максимум очков предателю. Если программа понимала, что оппонент не саутгемптонский, она дальше все время предавала его, чтобы минимизировать результат соперника. В результате программы Университета Саутгемптона заняли первые три места в соревновании.
Таким образом, было получено формальное доказательство, что при наличии коллективного интереса преимуществами обладает комплексная стратегия, основанная одновременно на конкуренции и кооперации, а также принципе разделения «свой-чужой», то есть на кооперации со «своими» и конкуренции с «чужими», по сравнению с чисто конкурентными стратегиями.
Банальность безразличия
Почему вообще эти теории имеют для нас какое-то значение? Не все ли равно, какие идеи разделяли деятели эпохи «машин и пара» и какие красивые конструкции строят математики, описывая абстрактных игроков-конкурентов? К сожалению, теоретики виноваты в том, что запускают в обыденное сознание людей «вирусы» якобы простых идей. Не надо читать Адама Смита, чтобы знать, что «бизнес есть бизнес». Однако, рассказывая о том, что только личное благо есть путь к благу общему, адепты этих теорий забывают, что сверхцели могут быть достигнуты лишь в результате сотрудничества и готовности работать не только на личную выгоду. Нельзя летать в космос, изучать океан и искать лекарства от рака, исходя только из сиюминутных задач получения прибыли. Более того, это даже и вредно, так как может привести в перспективе к экономическим потрясениям и переменам на устоявшихся рынках.
Еще одно печальное последствие таких идей — атомизация общества. Потому что рационально и безжалостно конкурировать можно только с «чужими», ведь к «своим» так не относятся даже преступники. «Экономический человек» тем успешнее, чем меньше вокруг него тех, на кого он смотрит, как на людей, а не на абстрактных конкурентов. Потому у нас так и процветает клановость и кумовство — пусть в таких примитивных формах, но все же люди предпочитают быть вместе с кем-то. Небольшой коллектив или группа, объединенная общими интересами, — серьезное препятствие для идей всеобщей конкуренции, «войны всех против всех».Но дело не только в ограниченности теорий экономического человека. Идея внеморальности экономической деятельности, выноса за скобки всего, кроме выгоды и рационального расчета, опасна гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Лицемерие, обман и маленькие предательства, которые ежедневно происходят в больших корпорациях, потому что, как известно, тут зарабатывают деньги, а не занимаются благотворительностью. «Халтура» вместо культуры. Почему ты такой бедный, если ты такой умный. Привыкая к этой реальности, легко оправдать все некими абстрактными правилами рынка, где нет места размышлениям, что хорошо, а что плохо.
Правда, история знает как минимум один пример того, куда можно зайти по этой дороге. Когда в 1961 году Ханна Арендт приехала в Иерусалим на суд над главным исполнителем холокоста Адольфом Эйхманом, она была поражена обыденностью и обыкновенностью этого человека и его аргументов, назвав впоследствии свою книгу об этом «Банальность зла». В отличие от теории в жизни безразличные решения — потому что «так принято», «это просто работа» и «не мы такие — жизнь такая» — приводят вовсе не только к абстрактной личной выгоде, а к вполне реальным бедам. А отношение к другим людям просто как к средству для «выигрыша» — главная беда всей современной экономики.
«Люди могут заниматься преследованием своих собственных интересов без опасения, что это нанесет ущерб обществу не только из-за ограничений, предписанных законом, но также потому, что сами они являются продуктами ограничений, вытекающих из морали, религии, обычаев и воспитания». И это не цитата какого-нибудь философа-утописта, а слова родоначальника рыночной экономики Адама Смита. Его последователи подобные идеи о моральных и воспитанных предпринимателях из своих теорий выкинули за ненадобностью. Как коротко и ясно заявил два столетия спустя Милтон Фридман, единственный долг фирмы перед обществом — максимизация прибыли. Как в реальной жизни себя ведут не просвещенные предприниматели, а реальные «экономикусы», россияне знают не понаслышке. Причем на рынке сражаются между собой в борьбе за кошельки потребителей, ведут между собой борьбу не только предприниматели-конкуренты. Вот свежий пример из этого ряда. Рабочие локомотивного депо в Москве вступили в драку с применением травматического оружия со своими потенциальными конкурентами, которые направлялись в депо, чтобы устроиться на работу на меньшую зарплату. В результате четыре человека получили ранения. Конкурентная борьба во всей красе.
Теории эти по-прежнему рассказывают нам о своих мертвых механических моделях, хотя сама повседневная практика современной экономики доказывает — представления о человеке, которыми смущали и поражали воображение дам на балах галантного века, мягко говоря, несколько устарели. Не пора ли последовать совету упомянутого Ламетри: «Мудрец должен осмелиться высказать истину в интересах небольшого кружка лиц, которые хотят и умеют мыслить. Ибо другим, по доброй воле являющимся рабами предрассудков, столь же невозможно постичь истину, сколь лягушкам научиться летать»?
Автор: Маринэ ВОСКАНЯН
Долой Обаму !
- 5 комментариев
Гейдар Джемаль: Радикальный Клуб
Бархатный геноцид
- 12 комментариев
"Комната"
Запоздалая реакция
России навязывают войну
- 1 комментарий
Тотальный бардак и очковтирательство
выход есть всегда. пусть он и покажется многим странным и дурацким
Рост цен
- 1 комментарий
М.Задорнов. Мы агрессивные (июль 2010 года)
- 2 комментария
Ю.Мухин. Оппозиция, объединяйтесь !
"Суд времени" над ГКЧП
«ГКЧП — путч или попытка избежать распада страны?»
С 23 по 25 августа участники «Суда времени» попытаются сделать то, от чего в своё время отказались власти — вынести приговор участникам группы, вошедшей в новейшую историю под аббревиатурой ГКЧП. Сегодня их действия обычно называют путчем и государственным переворотом, но справедливо ли это? Быть может, они лишь пытались сделать всё возможное, чтобы предотвратить распад страны?
Такой взгляд на события 1991 года будет защищать политолог Сергей Кургинян. Он убеждён, что победа ГКЧП сохранила бы СССР на карте мира и вывела бы нашу страну из политического и экономического кризиса. Его поддержат бывший вице‑президент России Александр Руцкой, адвокат Юрий Иванов и другие. Его оппонент, писатель Леонид Млечин, утверждает, что в 1991 году произошёл именно путч, который и вогнал последний гвоздь в крышку гроба советской власти. На его стороне — бывший секретарь Президиума Верховного Совета России Сергей Филатов, известный экономист и политик Виктор Шейнис и другие.СМОТРЕТЬ часть 1часть 1
.
СМОТРЕТЬ часть 2часть 2
.
СМОТРЕТЬ часть 3часть 3
.
Гиперинфляция Америке не грозит
Справка: Инфляция (лат. Inflatio — вздутие) — повышение общего уровня цен на товары и услуги. При инфляции за одну и ту же сумму денег по прошествии некоторого времени можно будет купить меньше товаров и услуг, чем прежде.
ЧИТАТЬ СПРАВКУ ПОЛНОСТЬЮ...В этом случае говорят, что за прошедшее время покупательная способность денег снизилась, деньги утратили часть своей реальной стоимости. Противоположным процессом является дефляция — снижение общего уровня цен (отрицательный рост). В современной экономике встречается редко и краткосрочно, обычно носит сезонный характер. Например, цены на зерновые сразу после сбора урожая обычно снижаются. Длительная дефляция характерна для очень немногих стран. Сегодня примером дефляции может служить экономика Японии (в пределах 1%). Известны примеры, когда политика правительства приводила к длительному периоду снижения розничных цен при постепенном повышении заработной платы (например, в СССР в последние годы жизни Сталина и при правительстве Людвига Эрхарда в Западной Германии начиная с 1948 года)..
Меня регулярно поражает, насколько люди не понимают того, что происходит в экономике. Причем не по причине глупости или отсутствия знаний.
Они, видимо, честно прочитали какие-то учебники («Экономикс», судя по всему), в которых подробно изложены отдельные экономические процессы, в рамках которых выделены некоторые, по мнению авторов, основные линии. Но связи этих процессов друг с другом тщательнейшим образом затуманены, подчас их целенаправленно прячут.
Например, падение инфляции при сжатии денежной массы работает только при достаточно высоком уровне кредитного мультипликатора. Когда он низкий, имеет место обратный эффект ( см. здесь), но поскольку это противоречит базовым монетаристским мантрам, прочитать про него в учебнике невозможно. Сложно и разобраться самому: поскольку этот эффект носит комплексный характер, он зависит от большого количества «внешних» по отношению к чистым денежным агрегатам экономических процессов.
Фактически можно сказать, что у большинства комментаторов и аналитиков, в том числе и с научными степенями, полностью отсутствует то, что называется «системное мышление», они воспринимают различные процессы в экономике как совершенно независимые, не имеющие отношения друг к другу, хотя они теснейшим образом взаимосвязаны. Можно сказать, что мышление у них мозаичное, они видят только один элемент сложнейшей мозаики экономики, не понимая, в какую общую картину она складывается.
В качестве примера можно рассмотреть возобновившиеся в последние дни рассуждения о возможности гиперинфляции в США. Причем эта гиперинфляция понимается самым примитивным образом: все цены начинают быстро (насколько быстро — зависит от степени агрессивности автора соответствующего текста) расти — при сохранении общей структуры экономики.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...А теперь рассмотрим банальный типовой пример. Вы – локальный монополист, например владелец крупной торговой сети. По ряду товаров у вас вообще нет конкуренции, поскольку вы вытеснили всех независимых продавцов, причем цены у вас не такие уж низкие – просто никто ради не слишком часто покупаемого товара специально в магазин не пойдет, а значит его покупают, в некотором смысле, только уже оказавшись в крупном магазине, то есть у вас. И вот вам пришла в голову блажь резко увеличить свои доходы, и вы подняли цены на этот товар в 10 раз. Могу вас уверить – гиперинфляции по этому товару не будет, выручка от него станет близкой к нулю, его просто никто не будет покупать. Либо будут ездить еще куда-то, либо его чем-то заменят, либо у вас появятся конкуренты, которые начнут этот товар продавать (у них повысится рентабельность по этому товару, поскольку резко вырастет количество покупателей).
Вот это и есть главный вопрос, на который сторонники гиперинфляции никак не могут дать ответ. Ну объясните мне, как может быть гиперинфляция, если вы не создадите механизм перетока денег домохозяйствам? На фоне обычной инфляции спрос — падает! Поскольку обесцениваются зарплаты на руках. Да, частично это компенсируется ростом зарплат (но они всегда будут отставать от роста цен, иначе это не капитализм и даже не социализм, а просто непонятно что), частично — тем, что из-за обесценения долга чуть большая часть доходов пойдет на потребление. Но это — слезы! А в целом любой рост цен неминуемо означает сокращение потребления и начало дефляции, поскольку если товар не продается, то цены на него нужно снижать.
Есть только два варианта гиперинфляции, однако и тот, и другой содержат элементы, которые нынешними аналитиками не рассматриваются. Первый вариант – это резкий рост цен на одни товары, который компенсируется отказом от других. Иными словами, население резко упрощает свою потребительскую корзину, начинает покупать фактически только абсолютно необходимую еду и одежду, на все остальное уже денег не остается. Это – послевоенная (имеется в виду Первая мировая война) Германия. Но при этом значительная часть промышленности просто закрывается, поскольку продавать свои товары ей становится некому. Это – тотальное и фатальное упрощение структуры производства и сектора услуг, это – стремительное сокращение ВВП, колоссальный рост безработицы, нищета и голод.
Второй вариант — это выдача населению ничем не обеспеченных кредитов, причем ни на что другое эмиссия идти не должна. Только этот вариант обеспечит достаточный спрос, и только так деньги будут перераспределяться по всей экономике, причем если объем кредитов будет быстро нарастать, то и инфляция будет вполне приличной. Теоретически такой же вариант может быть достигнут, если государство будет выплачивать каждому гражданину регулярное пособие, причем с темпами, опережающими рост цен. Вы в такие варианты можете поверить? Я — нет, поскольку государство никогда и нигде так не работает. Как и банковская система. Такой вариант может возникнуть только как ответ на катастрофу, вызванную предыдущим вариантом гиперинфляции, и организовывать его уже будут совсем другие люди.
А если деньги будут поступать в экономику не через домохозяйства, то у нас будет самый обычный вариант: инфляция, усиливающая падение спроса и, соответственно, дефляционные тенденции. Да, разумеется, тут есть вариант скатывания в первый из описанных выше механизмов гиперинфляции, но это крайне маловероятно, поскольку эмиссия все-таки в руках у элиты, которая предпочтет тяжелый, но управляемый дефляционный сценарий, не менее, а может быть, и более тяжелому и при этом неуправляемому гиперинфляционному. Руководители страны, в отличие от разных «аналитиков» и «обозревателей», пусть немножко, но представляют себе, как работает экономика в целом.
источник - http://worldcrisis.ru/crisis/781512
Призрачно всё
- 3 комментария
Обама предъявил Уолл-стрит ультиматум
Почему президент США обратился к народу с сенсационным видеообращением? Как я уже неоднократно отмечал, у нынешнего президента США Обамы серьезные проблемы, связанные с выбором стратегии.
Эти проблемы не являются его виной (в некотором смысле, он к ним вообще не имеет отношения), он практически не имеет рычагов влияния на них, как, скажем, глава Федеральной резервной системы Бернанке, но он – политик, причем на высокой должности. А это значит, что, в отличие от того же Бернанке, он не имеет права молчать. Он обязан демонстрировать действие и, более того, если он хочет сохранить хотя бы минимальную перспективу для себя и своих соратников по партии, то эти действия должны быть эффективны.
Это место нужно объяснить подробнее. Формально, часть денежных властей США (ФРС) Обаме вообще не подчинена, часть подчинена, но ограничена некоторыми факторами (Конгрессом, например). Но в реальности, конечно, если Обама даст четкий и внятный план действий, то все его будут исполнять, тут даже вопросов нет. Проблема в том, что плана – нет. А это значит, что у Обамы нет формального повода влиять на, скажем, денежную политику, что и дает возможность Бернанке не проявлять активности на этом фронте. А для Обамы отсутствие такой политики становится важным негативным фактором.
И что ему остается делать? Тут есть два варианта. Первый – сказать правду. Описать механизм кризиса, описать, какие у него будут последствия, предложить программу антикризисных действий, объяснить, кто больше всех выигрывал от той политики, которая к кризису привела и кто должен больше всех пожертвовать ради выхода из него… И так далее… Но это — война. Прямая и жесткая. И кто в ней победит – еще большой вопрос.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ...Аналогичная (хотя и менее жесткая) война Кеннеди против нефтяников завершилась известными выстрелами в Далласе, президента Джонсона против банкиров – попыткой его убийства, Линкольна против тех же банкиров – убийством Линкольна. Впрочем, есть и еще один вариант. На днях Обама произнес удивительную речь. 21 августа президент США обратился к народу с сенсационным видеообращением. В своем заявлении он признал, что в стране действуют «темные группы», которые скрыто манипулируют общественным мнением. По его словам, такие организации имеют неограниченные суммы для того, чтобы влиять на американские выборы: «Они могут потратить миллионы долларов на телерекламу, и никто не знает, кто фактически ее оплачивает. Это может быть любая иностранная корпорация, такая как British Petroleum (BP) или крупные банки с Wall Street. Обычно тайные группы скрываются под фальшивыми, благовидными именами, к примеру «Граждане для Лучшего Будущего». По мнению президента США, особенно усилилась деятельность таких организаций этим летом. Вся страна буквально наводнена черным пиаром и нападками на его администрацию. Для того, чтобы успешно бороться с тайными группами, в Конгрессе необходимо принять специальный закон. Однако лидеры Республиканской партии заблокировали его еще до голосования. Это означает, что они хотят продолжать держать общество в темноте. Поэтому президент вынужден обратиться к народу напрямую.
Все обозреватели немедленно провели аналогию с близкой по содержанию речью Кеннеди, которую он произнес незадолго до своей гибели. Однако мне кажется, что как раз такая речь Обамы свидетельствует о том, что он совершенно не собирается повторять политику одного их своих предшественников. Кеннеди реально менял экономическую политику и ужесточал налогообложение нефтяников. Обама пока ничего, кроме громких слов, не говорит. Почему же тогда его речь так похожа на речь Кеннеди?
Экономическая ситуация в стране сегодня и в начале 60-х годов принципиально отличается. Тогда – был многолетний послевоенный подъем, который омрачался только наличием СССР. Жизненный уровень населения постоянно и устойчиво рос. Сегодня ситуация прямо противоположная.
Подъем экономики закончился, при этом начинает падать уровень жизни населения, а его реальные доходы последние 40 лет заметно падают (сегодня они как раз на уровне конца 50-х – начала 60-х годов). Долгое время, почти 30 лет, это компенсировалось ростом кредитования населения, но и этот механизм исчерпан. Страна стоит перед многолетним и жестким спадом, который для многих ее жителей (хотя пока и не для всех) уже начался.
Кеннеди или его советники (среди которых, например, был великий экономист Гэлбрайт) готовились к предстоящему кризису (который начался в 1971 году), сегодня никакой подготовки не было. У Обамы, в отличие от Кеннеди, нет ресурсов и нет времени. И по этой причине, скорее всего, он начал чисто пропагандистскую риторику, ориентированную как раз на тех, кто уже пострадал от начинающихся проблем. Поскольку американский гражданин очень законопослушен и весьма доверяет власти, то спекуляция на тему «врагов» достаточно эффективна. Не может же, в самом деле, американский патриот поверить, что его государство работает против него!
Значит, кто-то мешает! Вот и президент об этом говорит, значит, президенту нужно помочь против его врагов!
Но действия Обамы еще глубже. Он называет вполне конкретные организации (Уолл-стрит – это не только название улицы в Нью-Йорке, но и общепринятое обозначение финансовой элиты США), и в этом смысле он оставляет за собой возможность перейти к войне. В которой для него вариант Линкольна или Кеннеди станет вполне реальным. В этом смысле заявление Обамы это еще и ультиматум тому же Уолл-стриту, который как раз и был главным выгодоприобретателем той экономической политики, которая за 30 лет привела к нынешнему кризису. Поймет ли его Уолл-стрит, готова ли мировая финансовая элита пойти на уступки – большой вопрос. И как будут развиваться события, пока, в общем, не очень ясно.
источник - http://fintimes.km.ru/obzory/frs/12654
- 6 комментариев
КВН-Вятка. Супостат 2010
- 1 комментарий
Законопрект “О полиции”: как это будет?
- 6 комментариев
Человек с верёвкой в носу
