Несколько лет назад Женя Мездриков написал трогательный пост про мою никчемную жизнь. Речь там шла о том, что я не живу, а играю на сцене, а все смотрят на меня и восхищаются. Сначала я очень гордился тем, что мой друг написал про меня такие приятные вещи, потом я узнал значение слова «сарказм», но речь не об этом.
Значительно позже, я бы сказал, прошлой осенью, все тот же Женя Мездриков по‑другому описывал мою жизнь. Женя писал, что я наконец спустился в зрительный зал, начал жить настоящей жизнью и повзрослел, что ли.
Прочитав первые два абзаца внимательный читатель решит, что я опять впал в маразм, ностальгирую и пытаюсь побить прошлый рекорд по частоте упоминаний местоимения «я» в одном коротком тексте. Читатель так решит — и ошибется. На самом деле этот пост посвящен не мне, а — неожиданный сюжетный поворот —
моей любимой Майе, у которой сегодня день рождения и без которой вот уже больше года я не представляю своей жизни.
Милая, как‑то так получилось, что ты изменила меня, сделала меня лучше и подарила мне самый ценный подарок. Изменения стали настолько очевидны, что даже наш близорукий друг Женя их заметил. Рядом с тобой я превращаюсь из социопата‑маразматика в нормального, в общем, человека. (Отдельный, конечно, вопрос, зачем ты влюбилась в социопата‑маразматика, но об этом не будем в праздник).
Я люблю тебя, люблю быть с тобой, смотреть с тобой сериалы, готовить мисо‑суп, люблю делать с тобой расфокусированные фотографии, люблю обсуждать наших умалишенных друзей и переживать вместе с тобой о перепитиях судьбы Эми Уайнхаус. Я люблю засыпать, уткнувшись в твое плечо, люблю просыпаться рядом с тобой. То есть, я любил бы просыпаться рядом с тобой, если бы научился просыпаться раньше трех часов дня. Мне нравится каждая минута, проведенная рядом с тобой (и Минчи), и я хочу, чтобы таких минут было еще больше.
С днем рождения, любимая.
−15
