Истерия по поводу юбилея победы напомнила мне о том, о чем я давно хотел написать, да все руки не доходили. Я люблю собирать всякую бесполезную, но интересную для гимнастики ума информацию. И вот рылся я тут как‑то в русскоязычной Википедии на предмет посмотреть, кто за время ВОВ стал дважды Героем Советского Союза. Пролистываю, значит, я список, кругом генералитет, который, конечно, никогда себя званиями и орденами не обижал (впрочем, что я — большинство из них — заслуженные, но для них это обычное дело). Обычным такое сочетание было и для летчиков: во‑первых, они что у наших, что у немцев были кастой кшатриев, элиты, белой кости, да и процент выживаемости у них куда лучше, чем у танкистов. И вдруг остановился — опа, пехота. Да еще и не генерал, и даже не полковник, майор, Горюшкин Николай Иванович. Интересно, что же это за уникальный пехотинец такой?
Залез, начал смотреть, и увидел, что действительно, он служил в обычной пехтуре, окончил Урюпинское (sic!) пехотное училище, а обе «звездочки» получил в двух практически идентичных наступательных мясорубках. Одну за переправу Днепра, где берег левый, берег правый, его рота была первой, которая форсировала реку, середина которой является дэдлайном для массы птиц, если верить классику. Другую — за куда менее публичную, но не менее кровавую операцию по форсированию Одера, когда Великий Маршал Великой Победы бросал в лоб людей на укрепрайон и клал их там тысячами. Николай Горюшкин сообразил, что нужно делать, вывел свой батальон через шлюз на другой берег и внезапно с тыла атаковал немцев с тыла, чем обеспечил прорыв. Представляете, какой феерический индекс везения был у этого молодого парня? В 45-ом ему было 30, а он уже был майор и Дважды Герой, выжил в гекатомбах, в которых погибли десятки, а то и сотни тысяч людей.
Однако, когда я дошел до даты смерти, я впал в ступор — этот бравый пехотинец погиб 12 ноября 1945 в результате несчастного случая. Какого — так и не смог найти. В общем‑то, рождается множество комментариев и предположений, но все это домыслы, а сейчас только и можно сказать — знать, судьба такая.
−7
