−7
большая тёрка
Тёрка в тагах
Большая Тёрка / Мысли / Личная лента katehon /
katehon
Как у России опять украли элиту
03.04.2010
Русский философ, доктор политических наук, профессор Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова Александр Дугин размышляет о перипетиях внешней политики России
- Изменение позиции Вашингтона по ПРО после прихода Обамы в Москве расценили как победу. Но инициативу на евразийском пространстве Россия упустила – ее окружают базы, Черное море рассматривается как внутренний водоем НАТО. Все гораздо хуже? Нам пытаются выдать желаемое за действительное?
- Развитие отношений России с США, странами Запада и соседями по СНГ надо рассматривать в контексте геополитических констант. Есть карта геополитических сил и отношений, неизменных за последние 200 лет. Она не меняется вместе с идеологическим строем, со сменой администрацией, с динамикой внутриполитических событий. Эта карта прекрасно описана англичанином Хэлфордом Макиндером – создателем наиболее внятной модели геополитики, где он говорит о противостоянии двух типов цивилизаций – цивилизации суши и цивилизации моря (См. его работу «Геополитическая ось истории», 1904 и «демократические идеалы и реальность», 1919, 1943).Цивилизация суши последние, как минимум, 200, а то и 300 лет связана с территорией России, Советского Союза. Это как раз и есть сердце земли – хартлэнд (heartland). Цивилизация моря же связана с Западной Европой с лидером Великобританией, откуда в XX веке основная инициатива перешла к США, которые и стали флагманом атлантистской цивилизации.
Между цивилизациями суши и моря идет постоянное противостояние, прямо или косвенно, через столкновения, конкуренцию или оппозицию. Задача цивилизации моря – создать вокруг России, хартлэнда санитарный кордон для того, чтобы разорвать ее связанность с соседними странами, которые могли бы выступать в качестве потенциальных союзников России. Раньше это была Германия, сейчас – Евросоюз на западе, Иран, Турция и Китай – на юге. Между Россией и ее потенциальными партнерами на западе и юге нужно создать контролируемую преимущественно атлантистами зону влияния, которая будет служить разделяющим форпостом. Эту идею Макиндер, друг лорда Керзона и один из авторов и главных экспертов при составлении текстов Версальского и Трианонского договоров, четко выразил когда-то предельно ясно: «Кто контролирует Восточную Европу, тот контролирует хартлэнд, кто контролирует хартлэнд, тот контролирует весь мир». Эта политика получила название «политика санитарного кордона».Для этого и существуют планы по включению постсоветских республик в НАТО. Сегодня основным инструментом российской геополитики становятся ресурсы и их поставка на запад и на юг, поэтому громче всего протесты звучат именно со стороны стран «санитарного кордона» (новая Европа). Или, например, размещение ПРО, предполагавшееся в Польше и Чехии. Снова знакомые темы «Великой Игры» (Great Game) (смотри ЗДЕСЬ или ЗДЕСЬ), которой уже не одно столетие. Все это элементы не новой политики, связанной с Джорджем Бушем и не инерция идеологического противостояния времен холодной войны. Это связано с постоянной великой войной континентов, в которой ничего приниципально не меняется. И не важно, кто во главе – Горбачев, Медведев, Путин или Ельцин, демократы или коммунисты у власти. Логика геополитического противостояния не связана с этим, как и с тем, кто во главе Вашингтона – Обама или Буш, республиканцы или демократы, жесткие неоконсы или мягкие члены CFR.
Ситуация может трансформироваться внешне. Одни страны могут вступать на место других, политические системы меняться и варьироваться администрации. Могут быть колебания – при Буше была жесткая фаза, а при Обаме мягче. Но суть одна и та же. События нынешней истории следует помещать и рассматривать в длительном геополитическом контексте.
Тот факт, что Обама снимает проект размещения ПРО в Чехии и Польше, выгоден для России, потому что для нас это представляло реальную угрозу с технической точки зрения. И размещение комплексов «Искандер» в Калининграде мы правильно отменили, потому что это было ответной мерой на американский шаг.
Но есть и другой шаг – открывается граница Турции и Армении, что абсолютно не выгодно Анкаре, морально сомнительно для Еревана, задевает Азербайджан и является сознательным американским ударом по России, ее вытеснением из зоны своего привилегированного влияния на Южном Кавказе.
На самом деле, американская политика не может быть иной, не атлантистской, что надо помнить. По-другому не будет – есть объективное противостояние жизненных интересов России и США. Это логика атлантистского блока НАТО, который будет все равно двигаться по своей траектории. Но эти банальные вещи, основанные на минимальном знакомстве с теорией международных отношений, историей дипломатии (я не говорю уже о геополитике, которую обязана знать вся американская политическая элита, а наша все спорит о том, есть ли такая наука или нет, как раньше было с кибернетикой, генетикой и социологией), полностью отсутствуют в политологическом анализе. У нас рассуждают так: «Пришел Обама, и все будет по-другому». В этом отношении у нас сиюминутное мышление. Но так нельзя строить политику. Надо понимать, что изменения в международной политике – это чаще всего незначительные флуктуации в четко заданных рамках. Такие события как развал империи, чему мы были свидетелями в 80-90-е гг. в нашей стране, случаются очень редко, раз в столетия. Обама при всем желании не может выйти за рамки консенсуса американских элит по вопросам международной политики. А в этом консенсусе нам места нет – по крайней мере, того, которое нас бы устраивало.
- Чем объясним дуализм российской власти? Мы заявляем о защите национальных интересов, совершенствуем военную доктрину, но превратились в сырьевой придаток Запада, выведя туда свои капиталы - в страны, которые разыгрывают против нас вооруженные провокации!
- Этот вопрос задают все думающие люди. Полагаю, что в 80-90-е годы атлантисты осуществили, к сожалению, очень успешную сетевую операцию из разряда сетевых войн. Это особый вид военного искусства, разрабатываемый американцами с 70-х гг. принятый на вооружение в 80-х. А в 90-е об этом стали говорить открыто. Сетевые войны предполагают реализацию главной и неизменной цели ведения боевых действий – контроля над территорией противника – новыми методами. Для этого используются сетевые стратегии, в которых главная задача – создание агентуры влияния – не шпионов, которые явно предают свою страну, не идеологических агентов, а людей, групп, секторов, информационных потоков, музыкальных стилей и т.д., которые мягко и естественно, подчас в локальном и минимальном объеме, создавали бы в обществе атмосферу, благоприятную для противника с учетом многомерных и четко просчитанных социологических, психологических, информационных, когнитивных, культурных, религиозных и иных закономерностей.
Мы попали в зону ведения сетевых операций сначала в Восточной Европе, затем на пространстве СССР, что кончилось его развалом. В 90-е годы эти сетевые операции проникли вглубь Российской Федерации и сформировали, настроили и закодировали культурно и идеологически значительный пласт элиты. Эта элита только частично понимает, что делает. Она создана, ориентирована, воспитана, закодирована, включая личные интересы, экономическими, социальными и политическими структурами на Западе, которые очень грамотно интегрировали ее в 90-е годы в общую модель сетевой стратегии. Делали они это разными способами. Самым успешным методом, было распространение идей и методов либерализма, открытого общества, либеральной демократии, западничества в широком смысле слова.
Старые дедовские методы вербовки обладают ограниченной эффективностью в новом мире. Как можно собрать компромат, если в странах Запада половые извращения являются гордостью политиков? Чем больше извращений, тем больше рейтинг. Такого человека не завербовать прямыми способами, засняв тайно эпизоды какой-нибудь гаэй-пати. Берлускони не вылезает из борделей, Саркози открыто женится на порно-звезде. Мэр Берлина выигрывает кампанию под лозунгом «I am gay it is OK». Метод же сетевой вербовки не связан с подписанием документов, разглашением военной тайны и даже напрямую с идеологией в ее старом понимании – в деидеологизированном мире человека сложно упрекнуть в том, что он отстаивает те или иные ценности. Он отстаивает только самого себя. Но этот эгоизм и есть особая идеология, только вошедшая в плоть вещей, ставшая само собой разумеющейся.
Сетевые стратегии привели к созданию в России эффективно действующей сети атлантистских агентов, которые крайне динамичны, многомерны и пассионарны. Ключевые акторы этой игры – те же осознанно либеральные группы, часть из которых ушла в жесткую оппозицию (вместе с Каспаровым, Касьяновым, Немцовым, Хакамадой); часть осталась в промежуточном состоянии (они полулояльны, полуоппозиционны – такие регулярно встречаются на «Эхе Москвы»); еще одна (наиболее опасная) часть глубоко интегрирована в правительство, государственно-управленческую сферу.
Интересно, что эта последняя разновидность либералов, интегрированная в путинский режим, менялась вместе с Путиным, лишь старательно хеджируя свой атлантизм. Вначале они говорили: «Только Запад и либерализм». Когда пришел Путин, и тенденция изменилась, они заговорили: «Национал-либерализм, крупный частный капитал и наши национальные интересы». Когда в 2008 году встал вопрос о вводе наших войск в Абхазию и Южную Осетию и признании этих республик, они вначале кричали: «Ни в коем случае не вводить войска, ведь это поссорит нас с Западом!». Но когда мы войска ввели, то заявили, что правильно ввели, но теперь «ни в коем случае не нужно признавать эти республики». А когда признали, то заявили, что «эту тему фактической аннексии Южной Осетии и Абхазии нельзя ни в коем случае продолжать развивать, продолжая те же тенденции на Украине или в Приднестровье», мотивируя все теми же, кстати, совершенно не работающими угрозами: «Запад нам этого не простит никогда». Визиты Обамы и Хиллари Клинтон показывают, что очень даже простит. Пока у нас есть ядерное оружие, энергоресурсы и политическая воля – простит все.
На самом деле, эта сеть простирается в России до самого верха. Недавно объявили, что Фридман с Авеном будут готовить послание Президента Медведева. А Фридман же является в России представителем Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations CFR) – американской структуры, ставящей перед собой открыто цель установления мирового господства и создание мирового правительства. Так что эти сети, почти сбросив маски, сидят сегодня в Кремле рядом с президентом и нашептывают ему заокеанские директивы.
С одной стороны, Россия не может не осознавать своих национальных интересов, которые состоят в защите хартлэнда перед лицом атлантистской агрессии. Но с другой стороны, проникновение сети влияния настолько глубоко, что полностью парализует сознательную последовательную стратегию со стороны России. Таким образом, американцы выигрывают время. Под этими «операциями базового эффекта» под видом благожелательного отношения к России могут скрываться совершенно новые американские стратегии. В один момент мы может увидеть, что разработана система, которая сводит на нет все наши потуги сохранения паритета по ракетам, договоров по ядерному оружию, а Америка будет в состоянии блокировать на воздушном уровне любые попытки асимметричного ответа России. После этого тон разговора с нами изменится, и дальше будет очень сложно удержать суверенитет.
- Получается, что элита в России давно, по сути, не российская?
- Другой элиты у нас нет. Трагичность в том, что она преимущественно не пророссийская, причем даже та, которая патриотическая. В 90-е гг. через структуру СВОП Караганова прошло большинство нынешних патриотических политологов – и Пушков, и Затулин, и Рогозин. Все, кто у нас воспринимается как патриоты, на самом деле, проходили через СВОП. Я не утверждаю, что он так жестко на всех повлиял, но это то же что и CFR, потому что это скопировано с них. Конечно, я не ставлю под сомнение их искренность, но нельзя недооценивать и эффективность сетевых воздействий. Карагановский СВОП был создан как филиация CFR, сам Караганов входил в эту структуру со стороны России с начала 90-х. А сегодня CFR открыто издает в России свой журнал – «Россия в глобальной политике» (имитация – даже визуальная – Foreign Affairs). Посмотрите, кто в редколлегии и комитете патронажа – ужаснетесь. Про клуб «Валдай», состоящий наполовину из активистов американских спецслужб, я вообще не говорю. Такая вот элита.
Наша элита насквозь пронизана сетью и управляется ей. Намеков на формирование иной элиты в России нет. Такие попытки легко подавляются. На самом деле, ситуация тревожная. Надеяться можно лишь на то, что на каком-то этапе произойдет взрыв, и начнется своего рода революция сверху (в возможность изменения ситуации снизу я не верю). Если Путин или Медведев осознают, что являются инструментами в руках атлантистских сил, которые жестко или мягко пытаются установить скрыто или отрыто свой прямой контроль над Россией, используя сетевые технологии, может быть, можно ожидать изменений. Но что тогда делать и на кого опираться, представить трудно.
Формально менее подвержены этим сетевым операциям силовики, поскольку они закрыты и к ним труднее подобраться. Хотя и в этих ведомствах есть люди, которые проводят сетевые атлантистские модели, хотя призваны как раз с ними бороться.
Когда Путин пришел к власти, многим казалось, что он создаст элиту с опорой на неатлантистов и попытается изменить баланс факторов в российской элите. Но это были только ожидания населения и опасения элиты. Этого не произошло, и «фридманы» опять живы-здоровы. Мы радовались, что убрали Березовского, Гусинского и Ходорковского. А чем лучше Дерипаска, Абрамович и Фридман? Разве они менее интегрированы в западные сетевые структуры?
- Аналитики предупреждают о возможном конфликте в бассейне Черного моря. Как будут развиваться события на Украине? Что нужно сделать России, чтобы не потерять позиции и защитить людей русской цивилизации?
- Россия сейчас считает, что главная работа по Украине – заключение договоров по транзиту газа. И других мыслей, планов, проектов нет. Иногда отдельно устраиваются спорадические PR-акции, которые не укладываются в систему и никем не поддерживаются.
А ведь многие моменты на Украине нам благоприятствуют – «оранжевое» правление оказалось крайне неудачным, народ это отталкивает. Ющенко сделал ставку на антисемитизм, русофобию, нацизм, на попытку создания украинского расизма. Ющенко ушёл и его скоро будут разыскивать с собаками, но СБУ-то, чьими руками все это делалось, остаётся. И все подрывные русофобские проекты продолжают реализовываться.
Все это, конечно, дискредитирует украинский режим, делает его нестабильным и приближает распад Украины. Но как будет действовать в этом случае Россия? Мы не готовы к распаду Украины, к защите своих граждан, к тому, чтобы включиться в украинскую политику системным образом, последовательно и методично, а не только газовыми переговорами с двумя людьми и окружающей их коррупционной элитой.
Нужно включиться в политический проект, очертить свои амбиции на Украине, выдвинуть перспективы, что нам делать с Крымом и Восточной Украиной. Если этого не произойдет, может быть реализован западный проект, который нацелен на окончательный и полный отрыв Украины от России через вступление в НАТО и жесткие формы противостояния. Либо нам откровенно повезет, и Украина сама распадется, рухнет, что тоже вероятно. И тогда нам останется взять в свои руки то, что останется.
А если этот аморальный и совершенно бестолковый оранжевый режим как-то выстоит? Янукович – отнюдь не панацея. Именно он договаривался о вступлении в НАТО с Брюсом Джексоном, главным сетевым менеджером по включении стран Восточной Европы и бывших советских республик в НАТО. Поэтому я совершенно не понимаю оптимизма нашей власти. Ведь помимо договоров о транзите газа есть еще и политика, стратегия, ценности, геополитика. А Янукович априори не может проводить политику, которая нас устраивает.
У России нет политики на Украине. Я думаю, что это результат той же сетевой стратегии. Для наличия воли, проектов и решений нужен настрой в элитах. А если элиты проамериканские, то, несмотря на общую неприязнь россиян и политического руководства к «оранжевому» руководству, элиты это смягчают, моделируют и направляют в пустые эмоциональные выплески. Например, в украинофобию, вместо того, чтобы всерьез поднимать вопрос о Крыме, восточных территориях Украины. Это печально, потому что у нас нет ни малейшей идеи в отношении Украины, и думать в этом направлении никто не хочет.
Русская история такова, что политические элиты, боярство и дворянство предавали всегда (у нас только цари не предавали, а спасали). С элитами боролись и Грозный, и Петр, и Сталин. Элиты – слабое место России. Когда сегодня это слабое место еще является и проводником сетевых стратегий конкурирующей с нами атлантистской державы, а по сути врагов, то это делает его еще более слабым. На Украине это сказывается в полной мере, как и во всей нашей деятельности в отношении СНГ, Запада.
Даже те эксперты, которые ассоциируют себя с партией власти, говорят об отсутствии внешней политики России, как таковой, и о срочной необходимости ее создания. Очень грустная, но очень содержательная критика прозвучала недавно на заседании секции Форума 2020 «Глобальный мир: амбиции суверенной России». Вывод был таков: у России нет внешней политики как таковой; вместо нее бессистемные спорадические действия, реактивные действия – иногда патриотичные, иногда не очень, иногда успешные, иногда провальные, но никакой системы…
- Насколько вероятно воплощение в жизнь реваншистских устремлений руководства Грузии и как это повлияет на ситуацию на Юге России?
- Грузия находится в состоянии полной блокировки. Никакой войны она не выиграет, потому что ее армия фактически подавлена и на ее восстановление уйдет не один год. Конечно, ни один грузин не признает Южной Осетии и Абхазии, но надо понимать, что силовые методы по возвращению этих территорий Грузией полностью исчерпаны. Это примерно то же самое, как с Карабахом и Азербайджаном. В какой-то момент азербайджанцы поняли, что отвоевать Карабах силой невозможно. Любая война только ухудшит положение Азербайджана в отношении с Карабахом. То же верно для Грузии в отношениях с Россией. Это сегодня грузины понимают на 100%. При этом смириться с потерей Абхазии и Южной Осетии никто не хочет. Захватить – бесполезно, невозможно, исключено. Остается только сохранение статус-кво.
Но надо продумать, какой будет политика России в отношении Грузии. Если Грузия будет пытаться разместить на своей территории американские военные базы, то вопрос о ее территориальной целостности может стать еще раз. Но это на крайний случай. И пока эта ситуация не актуальна. Другое дело, нам надо искать отношения нового формата с Грузией.
Грузинские политологи, идеологи прекрасно осознают, что в НАТО их не возьмут, в Евросоюз – маловероятно, а самостоятельно Грузия существовать просто не может. И это, конечно, приводит их в отчаяние – они ощущают предательство со стороны США и растеряны. Но не стоит переоценивать злодейство самого Саакашвили. Он достаточно наказан за вероломство, за свою постыдную инициативу. Более того, он понимает, что американцы его подло предали, натравив на Цхинвал. За одного битого двух небитых дают. Саакашвили может быть интересен в новой ситуации для России. Хотя не напрямую, конечно. Просто прагматически он нас пока устраивает.
Иногда создается впечатление, что мы не следим за изменениями в мире и совершенно не стараемся истолковать их в реальной системе координат. Такое ощущение, что мы реагируем на сиюминутные раздражители и поэтому в политическом управлении похожи скорее не на людей, а на зверей. Надо следить за динамикой отношений между Грузией и США, Грузией и Европой, Грузией и Россией. Мы должны реагировать и предлагать заведомо свои проекты.
Сейчас Россия максимально заинтересована в том, чтобы установить с грузинским обществом новую модель отношений, предложив Грузии встретиться с Южной Осетией и Абхазией в рамках Евразийского союза или иного интеграционного проекта. Сейчас это неприемлемо ни для кого, но через некоторое время окажется, что никакого другого выхода нет, что для возможности существования Грузии ей необходимо вхождение с кем-то в блок. Иран ничего не предлагает, как и Турция, которая сама зависит от внешних партнеров, а Европа далеко, и только Грузии ей не хватало.
На самом деле Грузия сейчас находится в таком положении, что России правильнее говорить с ней не языком кнута, но языком дружбы, пряник мне противен как формула. Обычно психически здоровые победители, как правило, не испытывают ненависти к побежденным. Мы должны с позиций победы, великодушно, с пониманием исторического значения и продуманно выстроить новую модель отношений с Грузией, пусть не с Саакашвили, а с другими фигурами.
Россия с высоты реализации своих интересов в Южной Осетии и Абхазии и защиты своих ценностей должна выработать новый алгоритм южнокавказской политики. Надо рационально отделять обман от истины. Но иногда излишняя настороженность и недоверчивость играют плохую роль. Нам нужна рациональная политика на постсоветском пространстве, учитывающая геополитические константы и закономерности. Но полноценному внешнеполитическому мышлению препятствует тот негативный фактор, что любое движение в этом направлении немедленно блокируется сетевыми структурами.
- Мы говорим, что сетевики подобрались и к Кремлю. Но в прозападном, а не российском, духе воспитывается то поколение, чьим представителям управлять страной через 20-30-40 лет.
- Что вы хотите, если бывший проректор МГИМО Богатдуров до последнего момента выступал с теорией оправдания однополярного мира, мол, миром должна править Америка, а остальные должны ей помогать. И это официальная позиция проректора МГИМО – ВУЗа, который готовит наших дипломатов! Это же провозглашение идеи тотального предательства, вопреки тому, что многополярность заложена в национальной доктрине России.
Но антиамериканизм ради антиамериканизма тоже становится глупым, поэтому Обаму, если он делает что-то хорошее, надо поддерживать. Дело не в Америке, а в ее планах и стратегии, в ее противоречии с нашими глобальными геополитическими интересами. Если Америка могла бы реально отказаться от однополярного мира, и если бы это было подтверждено системой заявлений, фактов, если бы мы увидели, что это настоящий тренд, то это другое дело. Тогда Америка перестала бы быть нашим противником. Пока Обама пытается изобразить, что это именно так, и очень хорошо. Нам надо понять, насколько это долговременная демонстрация. Если это некое дрожание вокруг основной атлантистской линии поведения, то к этому надо относиться с осторожностью. Если это серьезная тенденция, которую социологи называют тяжелой, то ее надо поддерживать. Пока же прошло очень мало времени.
Но Обама только мигнул, а атлантистские сетевики в России тут же заголосили, что это тяжелый тренд, что противостояние с Америкой закончилось, однополярность завершилась. Патриоты же интуитивно ощущают, что что-то в этом не то. Мол, «кто-то снова проводит с нами какую-то манипуляцию, кодируя наше сознание». На ощущениях далеко не уедешь. Мы должны учиться разбираться в процессах международной политики, понимать, как это работает. Тем более что у нас теоретически есть методология декодирования – это геополитика, этносоциология, начальные знания о структуре и ведении сетевых войн.
Давайте посмотрим, что говорят Березовский, Каспаров, Касьянов, Маша Гайдар, Никита Белых – либеральная оппозиция. Это чисто атлантистская модель – они озвучивают неприкрыто откровенные векторы атлантизма, что США и устроители однополярного мира хотели бы видеть от России, вплоть до ее расчленения. Что больше всего в нашем обществе похоже на это в иных, более умеренных секторах? Находим «Эхо Москвы», которое чуть ли не целиком транслирует этот дискурс с легкими вкраплениями патриотических шуток Проханова, Шевченко или Миши Леонтьева для прикрытия. Это второй уровень влияния.
Теперь посмотрим, кого «Эхо Москвы» приглашает из кремлевских или околокремлевских экспертов, и увидим там Гонтмахера, Юргенса, Павловского вместе с Пионтковским. И получается три эшелона этой атлантистской модели – прямой «оранжевый», средний – «эхомосковский» и от него уже идут линии к околокремлевским экспертам, которые говорят более осторожно, упоминают иногда и о национальных интересах. Но если посмотреть внимательное, то эти фигуранты – третий эшелон – поддерживают тот же оппозиционный атлантистский либеральный дискурс только в смягченном виде. Поэтому если мы заинтересованы в вычленении из нашей политической элиты этой сетевой кодирующей структуры, проще простого ее опознать – она идет от Каспарова до околокремлевских экспертов, выступающих на «Эхе Москвы», Фридманов, Авенов и др. Все на ладони и четко прослеживается.
- Вопрос напрашивается сам собой – доколе?
- Вы хотите спросить, почему Путин и Медведев, СВР, ФСБ и ГРУ терпят эти модели? Ведь можно вырвать эту экспертную сетку, прижать ее носителей (их не так много) и разобраться в логике ведения сетевой войны – включая «чистосердечные признания» и строго дедуктивные аналитические процедуры. Почему этого не делается, это – загадка нашей политической власти. Это настоящая «мистерия» Путина, почему агенты влияния, которые на поверхности, находятся там, где они есть и свободно управляют основным дискурсом в отношении внешней политики России, задают ее тон и входят в конфронтацию с теми, кто отстаивает национальные интересы, защищает и пытается реализовать на практике стратегию национальной безопасности. «Мистерия» на то и «мистерия», чтобы оставаться тайной, нести в себе загадку и неочевидность. Когда-нибудь, это станет явным. Но вот вопрос: когда?Беседовал Юрий Котенок
источник - http://konservatizm.org/konservatizm/theory/030410010611.xhtml
- 18 комментариев
Savenkokatehon, он действительно доктор политических наук?? афигеть
- 14 комментариев
