Вот в этот момент, когда все очень и очень хуево, я сижу и пою. Так, как учили. Так, как пели те, кто учил меня петь. Пою «Ой, то не вечер...». Не знаю, почему именно это. Пою — и мне становится легче. Почему она так помогает, песня эта? Почему не муси‑пуси, не миллион алых роз? Почему когда поешь то, что никто не поет, но все помнят — становится так легко, так хорошо и так благостно? Знали наши предки какой‑то секрет, знали. Разгадать бы, чтобы жить как‑то дальше...
−19
